Альберт Шпеер - Третий рейх изнутри. Воспоминания рейхсминистра военной промышленности. 1930–1945

332

Кребс выполнял обязанности «больного» Гудериана. Гитлер официально передал верховное командование вооруженными силами Кейтелю, а себе оставил руководство войсками, защищавшими Верлин. Однако у меня сложилось впечатление, что Гитлер не желал признавать этот факт. Даже командуя берлинскими войсками, Гитлер не покидал бункер и отдавал приказы, не отходя от письменного стола. Встреча 23 апреля была из ряда тех, что называли «малым» оперативным совещанием, поскольку не присутствовали ни военный комендант Верлина, ни другие военачальники.

333

Принц Макс Ваденский был назначен рейхсканцлером в конце Первой мировой войны. Находясь на этом посту, он объявил об отречении кайзера, вел переговоры о перемирии и передал правительственные посты социалистам, за что подвергался суровой критике.

334

Первая радиограмма, датированная половиной седьмого вечера 30 апреля 1945 года, гласила:

«Гросс-адмиралу Дёницу

Фюрер назначает вас своим преемником вместо бывшего рейхсмаршала Геринга. Письменное подтверждение выслано. Немедленно примите все меры, необходимые в нынешней ситуации.

Ворман».

Радиограмма, отправленная в 15 ч 18 мин 1 мая 1945 г.:

«Гросс-адмиралу Дёницу: (Сверхсекретно! Особой важности!

Только через курьера.)

Фюрер скончался вчера в 15.30. По завещанию от 29 августа вы назначены рейхспрезидентом, министр Геббельс – канцлером, рейхсляйтер Ворман – министром по делам партии, министр Зейсс-Инкварт – министром иностранных дел. По распоряжению фюрера завещание выслано из Берлина вам и фельдмаршалу Шёрнеру, дабы вы сохранили его для народа. Рейхсляйтер Ворман попытается сегодня добраться до вас и ввести вас в курс дела. Выбор формы и времени обращения к войскам и народу остается за вами.

Подтвердите получение.

Геббельс Ворман».

335

Строго говоря, Дёниц не мог претендовать на конституционную законность своего назначения преемником Гитлера, поскольку по конституции германского рейха в подобной ситуации требовались выборы. Скорее законность его преемственности основывалась на харизме его предшественника, что подтверждал сам Дёниц, постоянно ссылаясь в своих указах на последнюю волю и завещание Гитлера. Таким образом, первое деяние Дёница в новой должности было незаконным лишь постольку, поскольку он, принимая пост во исполнение последней воли Гитлера, пренебрег важным пунктом его завещания.

Между прочим, навязывание преемнику лично подобранных министров правительства явилось одной из самых нелепых идей Гитлера как государственного деятеля. И опять же ему не удалось четко определить – как весьма часто в последние годы, – кому же принадлежит решающая роль в принятии решений: канцлеру или президенту. Если точно исполнять завещание, Дёниц не мог отправить в отставку канцлера или кого-либо из министров, даже если бы они доказали свою профнепригодность. То есть с самого начала президент лишался своих самых важных полномочий.

336

В те дни Гренландия казалась такой далекой и изолированной, что об интенсивной воздушной разведке никто и не думал. Самолеты, использовавшиеся для снабжения гренландских метеостанций, могли поднять достаточно горючего для перелета в Англию, где мы планировали объявиться в конце осени 1945 г.

337

То был сокращенный вариант моей речи, записанной на пластинку на гамбургской радиостанции 21 апреля 1945 г. Вот что продиктовал мне Шверин-Крозигк: «Только по этой причине [чтобы избежать жертв среди гражданского населения] гросс-адмирал вынужден продолжать военные действия. Единственная цель до сих пор не прекращающейся борьбы – защитить бегущих от советских армий немцев от гибели. Наш народ, с честью выдержавший все военные испытания, теперь должен пройти и этот последний героический этап борьбы».

338

6 мая 1945 г. в «Верлинер цайтунг» было опубликовано сообщение из Ставки Жукова: «После подписания акта о капитуляции Кейтеля и его спутников угостили икрой, водкой и шампанским на вилле, предоставленной в их распоряжение. Трапеза ничем не отличалась от банкета западных союзников».

339

Еще 5 мая я докладывал Дёницу через его шефа гражданского кабинета Вегенера: «Как только решится вопрос о передаче противнику оккупированных нами территорий и последних контролируемых нами районов рейха, я ухожу с поста руководителя обоих министерств и отказываюсь от поста в формируемом ныне правительстве». Дёниц попросил меня остаться. 15 мая я направил просьбу уже Шверин-Крозигку: «При составлении списка министров прошу учесть следующее:

1) Шпеер считает необходимым подобрать ему достойного преемника на пост министра экономики и промышленности, чтобы сам он мог поступить в полное распоряжение западных союзников. Его опыт может быть временно использован в переходный период…»

340

Даже после подписания акта о прекращении военных действий немецким солдатам, охранявшим правительство Дёница, разрешалось носить стрелковое оружие.

341

Во всех массивных дубовых дверях камер были отверстия примерно в шестьдесят пять квадратных сантиметров, предназначенные для наблюдения за заключенными.

342

Двадцать второго обвиняемого, Вормана, должны были судить заочно, а Роберт Лей совершил самоубийство до начала процесса.

343

Письмо моей жене от 17 октября 1945 г. 15 декабря 1945 г. я также написал жене: «Мой долг – предстать перед этим трибуналом. Когда речь идет о судьбе немецкого народа, невозможно заботиться о собственной семье». Март 1946 г.: «Я не имею права выторговывать себе снисхождение. Я верю, вы поймете меня, ибо если я забуду о том, что миллионы немцев заставили поверить в фальшивые идеалы, то в конце концов ты и дети будете стыдиться меня». В письме моим родителям от 25 апреля 1946 г.: «Не тешьте себя надеждами, что я стану бороться за себя. Сейчас необходимо принять на себя ответственность и не надеяться на благополучный исход».

344

В письме жене от 15 декабря 1945 г.: «Если бы я не был министром, то воевал бы простым солдатом, и что тогда? Пять лет войны – долгий срок, и я почти уверен, что перенес бы гораздо больше страданий и моя участь была бы еще ужаснее. Я спокойно приму приговор, если это хоть как-то поможет немецкому народу». В письме от 7 августа 1946 г.: «В подобных ситуациях не следует думать лишь о собственной жизни. Каждого солдата на поле боя ждет смерть, и выбора у него нет».