Леннарт Дальгрен - Вопреки абсурду. Как я покорял Россию, а она - меня

Помню, я долго стоял, охваченный тяжелыми раздумьями, не в силах уйти оттуда. Сюда по ночам свозили людей, иногда целыми семьями, и потом расстреливали у свежевырытых рвов. У большинства москвичей есть родственники, погибшие от сталинских репрессий. Несмотря на это, никто как будто не заботился об этих братских могилах. Никто к ним не приходит, нет памятников.

Интересно, что и помощник, и советник, оба россияне, назвали это место живописным. Я могу объяснить это только тем, что последние несколько столетий русские должны были, пересилив себя, забыть о прошлом, чтобы жить дальше.

Меня вообще удивило отношение жителей России к смерти и к мертвым. Это одно из ярких и не самых приятных впечатлений, которые мне и моей семье довелось испытать в Москве. Чаще всего мы сталкивались с этим, когда становились очевидцами недавно произошедшей аварии. Меня поразило, что мертвые могут вот так просто лежать на проезжей части, ничем не прикрытые, брошенные, оставленные на всеобщее обозрение. В голове не укладывалось, как может милиционер стоять в двух шагах от трупа и курить, буднично обсуждая что-то с напарником. Прохожие, в свою очередь, как будто считали эту сцену совершенно обыденной, а я весь день после этого не мог прийти в себя. Однажды мы проходили мимо очередной такой страшной аварии, и наша знакомая москвичка, оживившись, с заметной долей любопытства произнесла: «Ого, смотрите – труп!»

Это напомнило мне о размышлениях, которые преследовали меня после посещения места массовых захоронений под Москвой. Почему мы воспринимаем смерть так по-разному?

Вскоре мы получили от властей необычную официальную бумагу. В ней не только указывалось расположение массовых захоронений, но и сообщалось, что они являются наследием преступного периода в истории России. Ничего похожего мне никогда больше не доводилось получать от российских органов власти.

МЕНЯ ПОДОЗРЕВАЮТ В УБИЙСТВЕ

Второй магазин был почти построен, и мы готовились его открывать. Только к нему не было съезда со стороны МКАД. Все наши попытки получить разрешение на его строительство не приносили результатов. Мы уже начинали паниковать – получается, что мы строим магазин с огромной парковкой, на которую никто не сможет проехать.

Как я уже говорил, наши отношения с правительством Москвы хорошими можно было считать только с большой натяжкой. Я слышал, что после предыдущей неудачной попытки построить наш магазин в Москве мэр Лужков был просто вне себя и поувольнял всех чиновников, так или иначе причастных к этому проекту. А еще мне говорили, что потом всех уволенных восстановили п должности, но при условии, что они никогда не допустят строительства ИКЕА в Москве.

В 2001 году нам предстояло возобновить переговоры с московскими чиновниками. Второй магазин ИКЕА, как и первый, располагался за МКАД, но съезд к нему с Кольцевой автодороги необходимо было согласовать с московскими властями.

Нашим контактным лицом по всем земельным вопросам в правительстве Москвы был Иосиф Орджоникидзе. Все знали, что он убежденный противник открытия ИКЕА, и он сам не скрывал этого, в том числе и от нас. Накануне планируемого открытия второго магазина ИКЕА в Подмосковье на Орджоникидзе было совершено покушение. В него стреляли, убили его шофера и тяжело ранили его самого. На следующий день я прочел газетную статью, автор которой анализировал обстоятельства этого покушения, его возможные причины и потенциальных заказчиков преступления. Приводился список компаний и частных лиц, которые в последнее время были не в ладах с Орджоникидзе. Я похолодел от ужаса: на пятом месте в этом списке значилась компания ИКЕА.

Я кинулся звонить своему советнику Виктору и по телефону попросил его немедленно приехать. Тот вел занятия в университете, но я был настолько встревожен, что просто не мог ждать.

– Виктор, бросай все и приезжай немедленно! – сказал я и бросил трубку.

Как только он приехал, я показал ему статью. Он прочел, улыбнулся, поднял глаза и спросил:

– Ну и что?

Я закричал:

– Ты что, не понимаешь – меня подозревают в покушении на убийство Иосифа Орджоникидзе!

Виктор расхохотался. Я решил, что кто-то из нас сошел сума. Как он не понимает? Газета практически обвиняет меня в организации вооруженного покушения на жизнь вице-мэра Москвы! Посмеявшись вволю, Виктор объяснил, что дело в моей западной логике, которая в России не работает. Никакого прямого обвинения против ИКЕА здесь нет, мне надо успокоиться, и самое лучшее, что я могу сделать в этой ситуации, – это не обращать на это никакого внимания. Виктор попрощался со мной, сославшись на то, что ему надо возвращаться к студентам, которых он так внезапно оставил, и уехал. Я тоже сел в машину и поехал домой. Я просто не мог ничего больше делать в этот день.

ЧЕЛОВЕК В ЗЕЛЕНОМ ПИДЖАКЕ

Вопрос подъезда к нашему второму магазину становился все более острым. Я готов был хвататься за любую соломинку. Иногда – впрочем, даже довольно часто – я понятия не имел, во что ввязываюсь и с кем встречаюсь. Например, довольно долго мы общались с человеком в зеленом пиджаке. Он появился совершенно неожиданно и заявил, что готов помочь ИКЕА.

Мы всегда встречались за обедом в ресторане с видом на Кремль. Я так и не узнал ни его имени, ни чем он занимался. Он по своей инициативе рассказывал о том, что происходит в окружении президента Путина, но из этого никак не следовало, что он через свои контакты может повлиять на принятие тех или иных решений. Он был прекрасно информирован о наших трудностях и снабжал меня огромным количеством полезной информации. Он предлагал конкретные пути решения нашей транспортной проблемы, приносил с собой профессиональные чертежи и давал к ним толковые пояснения. Откровенно говоря, я не питал особых надежд на то, что эти встречи принесут реальные результаты.

Человек в зеленом пиджаке пропал так же неожиданно, как и появился. Он никогда не требовал платы за свои услуги, но вскоре мы вдруг получили разрешение на строительство съезда с Кольцевой. Я до сих пор не знаю, какова роль этого загадочного человека в решении нашего вопроса. Это было и остается тайной.

ВТОРОЕ ОТКРЫТИЕ

В канун Рождества, в декабре 2002 года, второй магазин ИКЕА в Москве встретил своих первых покупателей. Его открытие было таким же грандиозным и установило новые рекорды: в первый день к нам пришло 44 тысячи человек.

На дорогах царил полнейший хаос. Автотрасса была заблокирована, люди бросали машины прямо на дороге и устремлялись к магазину по заснеженному склону. Бесплатные автобусы, запущенные от ближайших станций метро, застряли в пробках. Длинные очереди к ним начинались практически от платформы метрополитена. Переполненные перроны создавали препятствия дни движения поездов метро. Иными словами, все составляющие успешного открытия ИКЕА были налицо.