Кло Андре - Харун Ар-Рашид

Почему именно Ракку, расположенную очень далеко от Багдада и Нижней Месопотамии, где находилось большинство политических, торговых и интеллектуальных центров империи? Если его единственными побудительными мотивами были соображения безопасности, то разве оставил бы он во дворце ал-Хулд своих жен, детей и сокровища? Вполне возможно, что в его решении поселиться на границе с Византийской империей большую роль сыграли соображения военного порядка.

Мы помним, что еще очень молодым человеком он принял от отца командование походом на Византию. Он дошел до Константинополя, к стене которого «прислонил свое копье»[48]. Как мы видели, едва успев занять трон, он приказал укрепить опорные пункты этой границы. Эти приготовления, разумеется, не были чисто оборонительными, так как Византия, находившаяся в состоянии глубокого кризиса, не представляла никакой угрозы. Таким образом, есть основания полагать, что Харун ар-Рашид с самого начала своего правления планировал воевать, а не только совершать походы и набеги на Византию, и, если будет на то воля Аллаха, дойти до Константинополя. Война с греками была великой мечтой его правления. Его политику сооружения мощных военных баз у подножия Тавра и перенос резиденции поближе к границе сложно объяснить иначе.

Ракка, населенная христианами и захваченная арабами в 639 г., была выведена из оцепенения Мансуром, который приказал построить в непосредственной близости от нее новый город, получивший название ал-Рафика. Два поселения быстро объединились. Город имел форму конской подковы, плоская сторона которой омывалась Евфратом, а сегодня отделена от него расстоянием в километр. Ворота, две концентрических стены, расположение улиц, напоминающее план Круглого города в миниатюре (1500 метров с севера на юг и с запада на восток). На зубчатой городской стене, толщина которой варьировалась от 4 до 5 метров, размещались двадцать восемь башен, служивших оборонительными постами. Для строительства этих башен был использован обожженный кирпич, а для стен — высушенный кирпич-сырец. Для снабжения города водой были прорыты каналы. В центре нового города была построена большая прямоугольная мечеть (93 на 108 метров).

К юго-востоку от мечети, внутри городских стен, возвышался дворец Харуна, Каср ас-Салам, «Дворец мира». Это величественное здание[49] огромных размеров включало постройки, разделенные двориками и садами, разбросанными на обширной территории. Наружная отделка была сдержанной, и видны были лишь сплошные стены из сырого кирпича (цоколь был сложен из обожженного кирпича). Вся роскошь скрывалась внутри: штукатурка под мрамор, гобелены, позолота, росписи, ковры. В этом пышном обрамлении жили сотни людей, еще более, чем в Багдаде, изолированных от местного населения, снабжавшего громадный двор рабочей силой и продуктами.

Во всех областях все больше ощущалось влияние Сасанидской Персии, которое в следующем веке проявилось еще сильнее. В подражание царю царей, халиф заперся в своем дворце, окружая себя все более сложным церемониалом. Он был самым могущественным правителем своего времени и одновременно религиозным вождем, имамом правоверных, а вскоре «Тенью Бога на земле». Его дворец напоминал святая святых, и выходил он оттуда лишь с огромной помпой, призванной ослеплять народ. Груды развалин, которые сегодня усеивают равнину к востоку от Евфрата, позволяют представить себе халифа в окружении двора в этом огромном дворце, опоясанном разбитыми по его приказу «райскими садами», этими парками с дичью[50], вроде тех, которые Омейяды устроили для себя в пустыне, чтобы охотиться и развлекаться. Будучи большим любителем спорта на открытом воздухе и прекрасным наездником, Харун приказал построить в Ракке ипподром, где состязались в беге лошади его конюшни. Летописец Джашияри оставил описание того, с какой радостью халиф встречал победу лошадей, принадлежавших ему или его сыновьям. На ипподроме также играли в чауган — что-то вроде современного поло[51]. Очень вероятно, что именно Харун ввел в оборот эту игру иранского происхождения, пока жил в Ракке. Однако халиф отдавал предпочтение одной из разновидностей этой игры, табтабу. Он также внедрил забаву под названием бирджас, состоявшую в стрельбе из лука верхом на лошади или пробивании копьем цилиндрической мишени. Харун принимал участие в подобных развлечениях наравне со своими товарищами. Он также участвовал в состязаниях по стрельбе из лука. Он стал одним из первых халифов, у кого на постоянной службе состоял отряд лучников.

Праведный халиф провел в Ракке тринадцать последних лет своего правления и жизни. В Багдаде он бывал лишь краткими наездами. Со временем они становились все более редкими. Дошло до того, что, отправившись на юг, он огибал бывшую столицу, не заезжая в нее. Центральная администрация оказалась поделена между двумя городами, что затрудняло управление государством. Интерес халифа был обращен прежде всего на приграничную зону, а подготовка к военным действиям по ту сторону Тавра требовала больше его внимания, чем управление империей. Возможно, именно в этом следует видеть одну из причин упадка халифата в период, последовавший за уходом его главы из Багдада.

ГЛАВА IV

ТРУДНЫЕ ГОДЫ

У империй, как у людей, есть своя жизнь и существование, которое им свойственно. Они растут, достигают возраста зрелости, а потом начинают увядать.

Годы, которые протекли с момента восшествия Харуна на трон, не были свободны ни от волнений, ни от кризисов. Ничего слишком серьезного, ничего такого, что могло бы поставить империю под угрозу. Однако, когда халиф оставил Багдад, чтобы перебраться в Ракку, все указывало на то, что царству благодати пришел конец. Намеревался ли он отделаться от Бармакидов? Наверное, еще нет, хотя усталость от их присутствия, которую он выказывал, поражала многих в его окружении, тем более на фоне восходящей звезды их злейшего врага Фадла ибн Раби.

Помимо приготовлений к войне с Византией (его отношения с Карлом Великим были частью его планов против василевса) Харун озаботился вопросом престолонаследия. Он постоянно думал об этом, советуясь со своими доверенными лицами. В конце концов, он оставил эту проблему, ничего по-настоящему не решив.

Таким образом, период Ракки, самый долгий за правление Праведного, стал также и самым активным, потому что именно теперь, после своеобразной разминки, продолжавшейся первые десять лет, все проблемы предстали в своем истинном, несколько трагическом свете. В этот период разложение империи, признаки которого были уже давно заметны то тут, то там, усилилось. В итоге этот процесс привел некоторые провинции к фактической независимости.