Фрэнсис Кинг - Мегатерион

Ритуальная магия также присутствовала среди интересов капитана Марстона и, с его согласия, было решено попытаться вызвать Бартзабеля, духа Марса, с помощью ритуала, написанного Кроули.[55] Нойберг должен был сидеть в треугольнике и, с помощью остальных, убедить Бартзабеля овладеть его телом и использовать его рот для пророчеств и ответов на вопросы. Ритуал, во время которого Нойберг импровизировал с танцем, намереваясь завлечь дух в свое тело, был надлежащим образом исполнен. Бартзабель овладел телом Нойберга и приступил к ответу на вопросы. Капитан Марстон был по-прежнему преисполнен воинственных настроений и заинтересован в военных делах, так что спросил Нойберга-Бартзабеля относительно возможности развязывания войны в Европе. Нойберг ответил, что в течение пяти лет в Европе случится два конфликта; центром первого станет Турция, а второго — Германская Империя. Конечным результатом этих войн будет разрушение Турецкой и Германских империй. Довольно любопытно, что оба этих пророчества обернулись явью; Балканская война 1912 года и Мировая война 1914-18 уничтожили обе империи, чью гибель предвидел Бартзабель.

Аудитория, присутствовавшая при ритуале, нашла, что танец Нойберга, сопровождавшийся игрой Лейлы Уодделл на скрипке, обеспечил мощный стимул для их пресыщенных художественных и эмоциональных вкусов. Родилось предложение давать полу-публичные представления, за присутствие на которых аудитория будет платить солидную сумму, чтобы увидеть Нойберга, Уодделл и, возможно, некоторых других, призывающих богов? Кроули воспринял эту идею с энтузиазмом и подготовил семь ритуалов.[56] Каждый из них включал в себя Нойберга, «вытанцовывающего» определенного бога, тогда как Лейла Уодделл играла, а Кроули декламировал пояснительную поэзию — по большей части его собственные вирши, но с добавлением определенного количества стихов Суинберна.

В начале лета были подготовлены костюмы, проведены репетиции, и проданы билеты на ритуалы, которые должны были проводиться на лондонской квартире Кроули, 124 Виктория Стрит. Премьера состоялась в августе 1910 года и, как оказалось, привлекла большую восприимчивую и благодарную аудиторию; до некоторой степени ее благосклонность могла определяться «круговой чашей», предоставленной зрителям перед каждой из церемоний. Чаша содержала фруктовые соки, алкоголь, «алкалоиды опиума» — предположительно, морфий или, что более вероятно, героин — и вещества, на которое Кроули ссылался, как на «эликсир, представленный мною Европе». Последнее было, вероятно, настоем-вытяжкой из мескалиновых бутонов, с которыми Кроули впервые познакомился в Мексике. Само варево было неприятным на вкус и характеризовалось одним из членов аудитории, как нечто, напоминающее гнилые яблоки.

Этель Арчер, молодая поэтесса, чьи стихи были опубликованы в «Равноденствии», оставила описание того, как ритуалы затронули ее психику и воздействовали на нее, молодую женщину, имевшую лишь очень смутный интерес к оккультному. По прибытии на квартиру Кроули Этель и ее мужа провели в гостиную, погруженную в полумрак; тяжелые занавески были опущены, чтобы сдержать лучи палящего солнца, а единственным источником освещения была раскачивающаяся серебряная лампа. Они, как и остальные члены потенциальной аудитории, расселись на диванных подушках, разбросанных по окружности этой комнаты, в которой не было обычной мебели. Нойберг протянул им «круговую чашу», затем они потеряли его из виду, и функции стюарда стал исполнять друг Кроули, доктор Э.Т. Дженсен. Когда они увидели Нойберга в следующий раз, он был одет в белое одеяние Послушника АА и танцевал дикий непринужденный танец, что-то наподобие тануры кружащегося дервиша, под музыку Лейлы Уодделл. Между тем Кроули декламировал поэзию. Танец достиг своей высшей точки — нисхождения бога — и Нойберг отключился на полу, где пролежал без сознания несколько минут. Эффект, оказанный на аудиторию, заключался в том, чтобы заставить ее чувствовать себя «навеселе и оживленной»; в случае Этель Арчер и ее мужа это ощущение сохранялось неделю или около того. Достаточно интересно, что они приписывали это состояние скорее выпитому ими напитку, нежели магическому воздействию церемонии.

Некоторые представители прессы также были приглашены на церемонии, и на удивление восторженная рецензия на них — кто-то может заподозрить, что она была написана другом Кроули — появилась в «Sketch» 28 августа 1910 года. Эта рецензия давала довольно полный отчет о том, что происходило на этом мероприятии:

…Брату Omnia Vincam (Нойбергу) было приказано исполнять «танец Свирели и Пана в честь нашей госпожи Артемиды». Молодой поэт, чьи стихи теперь часто читаются (Нойберг), поразил всех грациозным и прекрасным танцем, который продолжался, пока он не свалился совершенно истощенным в середине комнаты, где, между прочим, лежал вплоть до конца. Затем Кроули обратился с мольбой к богине в форме изумительного и до сих пор неопубликованного стихотворения. Воцарилась мертвая тишина. После долгой паузы, фигура, возведенная на престол (Лейла Уодделл), взяла скрипку и заиграла — она играла со страстью и чувством, как настоящий мастер. Трепет охватил нас до самых кончиков волос. Вскоре эта царственная фигура еще раз заиграла на скрипке… с таким насыщенным чувством, что большинство из нас испытали тот экстаз, которого Кроули так честно добивался. Затем наступила продолжительная густая тишина, после которой Мастер Церемоний распустил нас со следующими словами: «Благодаря силе во мне, принадлежащей по праву, я объявляю Храм закрытым».

Так закончилась эта великолепная церемония… Я не претендую на понимание ритуала, пронесшегося подобно нити магии через эти встречи, проводимые АА. Я даже не знаю, что из себя представляет АА. Но я осознаю, что вся проведенная церемония была впечатляющей, артистичной и вызвала в тех, кто присутствовал на ней, ощущение, что Кроули, безусловно, заслуживает рекламы, когда пишет –

«Так должен ты покорить космос и, наконец, взобраться

По стенам времени:

И по златой тропе, что проложили великие

Достигнуть Бога».

Довольные реакцией прессы и своей аудитории, Кроули и Нойберг решили дать еще более публичное представление. С этой целью они взяли еще одну танцовщицу, молодую девушку из Королевской Академии Драматического Искусства по имени Джоан Хейес, и сняли Какстон Холл на семь следующих друг за другом вечеров по средам в октябре и ноябре. Входная плата составляла 5 гиней за весь цикл представлений. На этот раз пресса была менее благосклонна, и любопытная скандальная газетенка под названием «Looking Glass» выпустила неприятный репортаж, приведший к судебному разбирательству, в ходе которого добрый ушат грязи был вылит на создавшуюся репутацию Кроули.