Эдуард Созаев - Борьба за господство на море. Аугсбургская лига

То, что французы не смогли сделать в открытых сражениях, сделали корсары. Однако вопрос — как долго смогут каперы хозяйничать в прибрежных водах Англии и Голландии — оставался открытым.

5.2. В водах Северной Европы.

1693-1697 годы

После поражения при Ла-Хог французы довольно быстро восстановили свой флот. Было построено 16 кораблей, заложенных еще при морском министре Сеньелэ, и Брестская эскадра достигла численности в 71 боевую единицу.

Англичане, которым победа при Барфлере и Ла-Хоге далась недешево, опасались прямых столкновений с французами. Адмирал Рассел, к примеру, был смещен с должности командующего флотом в конце 1692 года как раз за отказ блокировать остатки французского флота в Сен-Мало. Вместо него английский флот возглавил триумвират из адмиралов Шовеля, Киллигрю и Делаваля. Поскольку в кампанию 1693 года англо-голландцы могли выставить только 76 боеготовых кораблей (вот они — последствия победы при Ла-Хог), английские триумвиры считали неразумным еще одно генеральное сражение с французами. Королева Мария приказала Хоум Флиту проводить богатейший Смирнский конвой до испанского Кадиса, однако на консилиуме триумвират решил сопровождать его только до точки на 90 миль западнее Уэссана.

9 июня торговый караван из 400 судов, идущий в Смирну, направился от острова Уайт на запад. Получив данные, что Турвилль с 71 кораблем вышел из Бреста, Хоум Флит снял защиту с конвоя, оставив в эскорте только 20 линейных кораблей, 3 фрегата, 4 брандера, 1 бриг и 2 бомбардирских судна под командованием вице-адмирала Джорджа Рука. Главные силы Ройал Неви вернулись в Торбэй, где Шовель, Киллигрю и Делаваль предались безудержному пьянству на флагманской «Британии». Этот запой союзного флота вошел в историю под названием «Торбэйское сидение». Голландские офицеры напивались так, что не могли стоять, читая приказы по эскадре. Адмирал Эшби пытался соревноваться с триумвиратом в количестве выпитого, однако переоценил свои силы и умер во время одной из пьянок в возрасте 36 лет.

Тем временем у мыса Сент-Винсент 26 июня головные дивизионы Турвилля столкнулись с эскортным соединением Рука. В 14.00 соединения Габарэ и Паннетье пустились в погоню. Рук хотел драться, но командующий голландскими силами Ван дер Гоес отговорил его, и эскорт пустился в бегство. В 18.00 французы открыли огонь, вскоре 64-пушечный «Ардент» и 96-пушечный «Викторьё» захватили 64-пушечный голландский «Зеланд». Флагман Габарэ на 100-пушечном «Дофин-Руаяль» принудил к сдаче «Вапен ван Медемблик» (64 орудия). Рук с оставшимися кораблями эскорта и примерно 50 торговыми судами укрылся на Мадейре, а французы смогли захватить и потопить около 100 кораблей с товарами на огромную сумму. Дело в том, что многие из судов конвоя (а туда входили не только английские, но и голландские, и даже ганзейские парусники) были нагружены монетами и драгоценными слитками, так как в Смирне ожидались обширные закупки дефицитных товаров вроде китайского шелка. Общая стоимость захваченного оценивается в 3 миллиона фунтов, что по тем временам было очень много. О ценности этих богатств может сказать следующий факт: государственный бюджет Англии составлял тогда 4 миллиона фунтов стерлингов. Лишь 27 июля, через месяц после захвата Смирнского конвоя, союзники вышли в море, однако, проторчав там без пользы, возвратились в Торбэй, а 8 сентября и вовсе ушли на зимовку к острову Уайт.

В декабре 1693 года парламентарии раскритиковали действия адмиралов Рука, Шовеля, Киллигрю и Делаваля в связи с атакой Смирнского конвоя летом 1693 года. Заключение гласило: «Палату Общин интересовала мотивация, согласно которой адмиралы, командовавшие флотом прошлым летом, не организовали разведку у Бреста и не следили за Флотом Океана, прежде чем оставили с конвоем только эскадру прикрытия (Рук и Ван дер Гоес). Постановили: что адмиралы Делаваль, Киллигрю и Шовель виновны в нарушении Высочайшего Доверия, которое им оказали, а также виновны в большой потере торговых судов и позоре Нации».

Таким образом, можно утверждать, что главные силы флота провели самую значительную корсарскую операцию и добились исключительных успехов. Разгром Смирнского конвоя ударил не только по экономике Англии (процентные ставки по страхованию взлетели до небес), но и был сильнейшим моральным ударом по флотам союзников — казалось, что все плоды прошлогодней победы сведены к нулю.

В этом же году опять отличился и Жан Бар: 27 января он с 5 судами отплыл из Дюнкерка в Скандинавию. Его задачей было доставить французского посла Бонрепо (бывший интендант флота) —в Данию, а графа д'Аво —в Швецию. У Норвегии соединение Бара столкнулось с четырьмя 40-пушечными голландскими фрегатами, но смогло от них отбиться. На обратном пути знаменитый корсар эскортировал 44 французских судна, идущих из Данцига, и благополучно привел их в Дюнкерк.

1694 год оказался во Франции неурожайным. Проблема с продовольствием стояла очень остро — деревни просто вымирали, люди ели сено и лебеду, крупные города голодали. Это было большим ударом для экономики страны, требовалось большое количество денег на закупку зерна и провианта, поэтому большие надежды возлагались на каперов.

Недалеко от Остенде 3 мая Дюгэ-Труэн на 36-пушечном «Дилижант» столкнулся с фламандским фрегатом «Рейна де Эспанья» (48 пушек). Однако на помощь фламандцу пришел 50-пушечный «Принсес оф Оранж», и французу пришлось убегать. 12 мая Дюгэ-Труэн налетел на английскую эскадру в составе 3 линкоров и 3 фрегатов (60-пушечного «Монк», 62-пушечного «Мэри», 60-пушечного «Дюнкирк», 48-пушечного «Руби», 46-пушечного «Дрэгон» и 44-пушечного «Эдвенчер») и безрассудно вступил в бой. Сражение длилось 12 часов, у «Дилижант» были сбиты все мачты, дважды Дюгэ-Труэн пытался взять на абордаж какое-либо английское судно, однако, подавленный таким огромным превосходством, был вынужден сдаться. Корсар был препровожден в Англию и заключен в Плимутскую тюрьму. Поскольку Дюгэ-Труэн слыл красавцем, неудивительно, что в него влюбилась молодая девушка, работавшая в тюрьме, которая и помогла ему бежать, и Дюгэ-Труэн вскоре смог вернуться во Францию. Вообще, история эта очень напоминает бегство Форбэна и Бара из Франции.

Жан Бар с эскадрой из семи кораблей: 50-пушечного «Фортюн», 40-пушечного «Комт», 54-пушечного «Мор», 50-пушечного «Миньон», 44-пушечного «Адруат», 50-пушечного «Жерсье» и 24-пушечного флейта «Портефе»,— атаковал голландский конвой из 150 судов, груженых зерном, и его охранение в составе восьми кораблей (58-пушечного приватира «Принсесс Эмелиа», 40-пушечного «Оуд Нарден», 50-пушечного «Оост Стеллингверф», 58-пушечного линкора «Принс де Фриз» (флагман), 50-пушечного «Стад эн Ланден», 34-пушечного «Зеерийп», 44-пушечного «Ваппен ван де Шермер», 54-пушечного «Флиссинген»). Караван шел из балтийских портов в Амстердам. Корсар атаковал эскорт с наветра, осыпав ядрами «Принс де Фриз», который вскоре сдался. «Миньон» пошел на абордаж 50-пушечного «Стад эн Ланден», а «Адруат» атаковал «Зеерийп». Голландцы, устрашенные лихой атакой, быстро сдались, а оставшаяся часть эскорта обратилась в бегство. Все торговые суда были захвачены. Приз оказался как нельзя более кстати, так что груз, привезенный Жаном Баром, был встречен французами со слезами. Король, глубоко благодарный корсару за такую услугу, тотчас же возвел сына дюнкеркского крестьянина в потомственные дворяне[48], отпрыск Бара—14-летний Франсуа — получил офицерский чин, а благодарные горожане соорудили прижизненный бюст герою.