Давид Драгунский - Годы в броне

Паника перекинулась в голову вражеской колонны, и теперь вся масса людей и машин безостановочно катилась по единственной дороге на восток.

Вот где пригодились бы нам танки, автомашины, тягачи, подвижные средства для преследования и полного разгрома вражеской группировки!..

Паническое бегство противника подняло на ноги гарнизон станции Осуга. Гитлеровцы всполошились, объявили тревогу, вызвали авиацию. Над нами стала кружить "рама", постоянная предвестница недоброго. Оставалось одно: немедленно уходить на север, скрыться в близлежащих лесах, а с наступлением ночи совершить бросок через железнодорожное полотно, идущее из Осуги на Ржев.

Но осуществить это не пришлось. Появились "юнкерсы", а затем танки. Их было не менее полусотни.

Этой силе мы могли противопоставить только несколько сорокапяток, всего десяток противотанковых ружей, сотню бутылок с зажигательной смесью. Все это мы на ходу расставили на обочине дороги и в кустарнике. Подоспел майор Семашко. Он развернул артиллерийский дивизион на мехтяге и с ходу открыл огонь.

Снова появилась немецкая авиация. На нашу артиллерию посыпались фугасные бомбы.

К ночи, когда угомонилась авиация, напряжение боя ослабло и вражеские танки под покровом темноты отошли на восток, нам удалось прорваться через заслон немецкой пехоты. Скрываясь от авиационных налетов, танкового огня, от преследования вражеских автоматчиков, мы всю ночь шли нехожеными лесными тропами.

Компас выводил нас на север. Только жажда жизни и неистребимое желание бороться с врагом до последнего вздоха поддерживали наши истощенные силы.

Тяжелораненых несли на палатках, легкораненые шли сами.

В ту ночь мы совершили двадцатикилометровый скачок. К утру, изможденные, добрались до заброшенной поляны, заросшей пожелтевшей травой. Здесь и решили сделать привал.

Пока отдыхали бойцы, командир дивизии собрал совещание. Решали, что делать дальше.

Без малейшего колебания Виктор Сергеевич Глебов принял решение пробиваться к линии фронта не разрозненными группами, а единым собранным ударным кулаком. Наличие нескольких десятков ручных и станковых пулеметов, тысяча винтовок и карабинов, сотня трофейных автоматов, несколько тысяч гранат в руках людей, готовых сражаться до последнего, - все это представляло большую силу.

В тот день мы никуда не двигались - отдыхали: выспались, отогрелись. Разведчики пригнали десяток лошадей. Жареное мясо получилось отменным. В знак уважения солдаты преподнесли нам с Глебовым жареную конскую печенку. До того она была вкусной, что и теперь, спустя более сорока лет, я помню ее аромат.

Назавтра, набравшись сил, мы продолжали поход на север, к линии фронта. Рядом со мной шли боевые друзья - врач Федорова и фельдшер Лаптев. Я не переставал удивляться выдержке хрупкой молоденькой женщины и пожилого фельдшера.

Трудные это были дни. Но вера в грядущую победу ни на минуту не покидала людей. И равнялись они во всей на коммунистов, с них брали пример, им подражали. А коммунисты находились у нас на самых трудных и опасных участках. Их посылали мы в пекло боев, в разведку, охранение, засады. Они прикрывали отход главных сил. Личным примером и душевным правдивым словом они, коммунисты, поднимали людей на бой со смертельным врагом.

Шел десятый день нашего пребывания в тылу врага. Накануне крепкий мороз сковал землю, мы, уставшие, с трудом волочили ноги. До леса, казалось, уже рукой подать, но этот трехкилометровый болотистый участок отряд преодолевал четыре часа. Только к полудню дождались отставших.

Нас потянуло на большую поляну, здесь лучи солнца не прятались за вековыми дубами. Стали сушиться, обогреваться. Засуетились штабники, организуя разведку и охрану нашей колонны.

В тот день порадовала разведывательная группа дивизии, отсутствовавшая несколько дней и наконец догнавшая нас.

Увидев перед собой пятерку рослых ребят, я от счастья боялся поверить своим глазам. Старший из них, сержант, стал неторопливо отчитываться за каждый день.

До сих пор мы были уверены, что противник находится от нас далеко, а теперь из данных разведки узнали: линия фронта проходит всего в 25-30 километрах. Группа обнаружила также район сосредоточения немецких танков, установила огневые позиции артиллерии. Как завороженные слушали мы рассказ разведчиков.

- Ну, ребята, спасибо за все! - поблагодарил разведчиков полковник Глебов.

Сержант, ободренный похвалой командира дивизии, продолжал доклад. Ткнув пальцем в карту, он радостно сообщил:

- А вот здесь, на опушке леса, находится деревня, туда проходит лежневка: деревянная дорога наподобие железной. По ней зимой волокут лес. А с этой стороны хутора тянется какая-то железнодорожная ветка.

Мы уткнулись в карту. На ней не было ни деревни, ни железной дороги, никакой лежневки.

- Что-то не так, - засомневался я, - не путаешь ли, паренек?

Разведчик развел руками:

- Что вы, товарищ капитан, я же сам подходил к дороге! Вчера видел там целый железнодорожный эшелон, вагонов пятнадцать, не меньше. Мои ребята хотели вскрыть пломбы, но я не разрешил.

Мы с Глебовым переглянулись.

- Можешь показать то место?

- Могу, хоть сейчас.

Через час отряд под моей командой пробирался к деревне, о которой сообщили разведчики. Прежде всего мы действительно увидели лежневку. А затем, пройдя с километр, сквозь обнаженные деревья издали заметили товарные вагоны. Не выдержав, бегом побежали к ним.

Мы с Глебовым втайне надеялись найти в вагонах оружие и боеприпасы, а вместо этого я обнаружил продукты, а также большое количество различной хозяйственной утвари и скобяных товаров.

Вызванные на помощь несколько сот бойцов унесли с собой муку, крупу, кофе и некоторые другие продукты. Сытная горячая пища подняла настроение личного состава, а короткий, но крепкий солдатский сон подкрепил силы. Мы начали готовиться к последнему, решающему броску. Утром предстояло разведать пути перехода через Ржевский тракт, чтобы следующей ночью соединиться со своими войсками.

И тут, на беду, тяжело заболел командир дивизии.

- Я доверяю тебе во всем, - сказал он. - Надеюсь, доведешь людей до места. За четыре месяца совместных боев в дивизии стали тебя уважать...

Эти слова тронули меня. Кто из нас не дорожит доверием старших и любовью подчиненных! За первые месяцы боев я нашел свое место в строю и в бою, а ведь когда-то боялся оставить своих танкистов, думал, не найду общего языка с пехотинцами. На деле, к счастью, оказалось не так.

Прикрепив к Виктору Сергеевичу врача, я занялся подготовкой к ночному броску.

Карта устарела. В этом мы убедились сегодня, когда установили отсутствие на ней населенного пункта, железной дороги и лежневки. С несколькими командирами я отправился на разведку маршрута, благо в нашем распоряжении было еще несколько часов. По проторенной дороге быстро достигли усадьбы леспромхоза. На единственной улице, состоявшей из нескольких разбросанных в беспорядке домов, мы не заметили никаких признаков жизни. Ставни домов были полузакрыты, и только возня во дворе кур, гусей и всякой живности свидетельствовала о том, что на хуторе еще теплится жизнь.