Самошкин Васильевич - Александр Антонов. Страницы биографии.

Уже около восьми часов вечера восемь "плотников" и шедший чуть сзади начальник Уваровской милиции Кунаков /его Покалюхин взял с собой главным образом для того, чтобы тот оперативно вмешался, если вдруг "шабашников" задержат какие-нибудь сверхбдительные сельские активисты/ пришли, наконец, на дальнюю нижнешибряйскую окраину, именуемую Кочетовкой, где стоял дом Катасоновой. Окружая избу они увидели, как из нее шустро выскочил старик - 66-летний местный крестьянин-бедняк Иван Михайлович Ломакин. На вопрос, что он делал в доме Катасоновой, Ломакин ответил, что приходил попросить бумаги на курево у квартирантки-учительницы, но ее нет дома.

Отпустив старика, Покалюхин, Санфиров и Ластовкин вошли во двор и постучали в запертую дверь сеней - единственный вход в дом. На их стук сзади, из сарая, подошла сама Катасонова, которая на вопрос, кто находится у нее в доме, ответила, что никого там нет. Потом добавила: "Был какой-то тип из Тамбова, приезжал купить пшена и перед обедом уехал".

В это время дверь сеней приоткрылась, и в проеме мелькнул кто-то из Антоновых. В него тут же, без всякого предупреждения, выстрелил из браунинга Ластовкин. Не попал. Антонов метнулся обратно в дом, заперев дверь изнутри.

Только после этого инцидента Катасонова призналась Покалюхину, что в доме находятся двое вооруженных неизвестных, именующих себя Степаном и Матвеем; они пришли к ней прошлой ночью на свидание с приезжим из Тамбова и с наступлением темноты должны уйти. На предложение Покалюхина передать своим "гостям" записку Катасонова ответила категорическим отказом - боюсь, мол, убьют. А на вопрос, как можно взять их без жертв, заявила: "Это сделать никак нельзя, и вас, бедняжки, они всех побьют".

В этот момент слева /если смотреть со двора/ прогремело несколько выстрелов. Это два поста оцепления /бывшие антоновцы Ярцев и Зайцев/ встретили и пресекли огнем попытку братьев Антоновых выскочить через окна северного торца дома.

Перебегая по кругу от одного поста к другому, Покалюхин заметил, что из одного окна выстрелы раздаются чаще всего, и приказал бывшему командиру Особого антоновского полка Санфирову бросить туда гранату, которая, однако, угодила в оконную раму, отлетела назад и разорвалась на земле, едва не задев своими осколками бросавшего. Больше гранат ни у кого не было.

Первые сумбурные минуты боя миновали, и Антонов разглядел среди стреляющих в него людей знакомые лица своих бывших сподвижников и принялся их стыдить:

- Яшка, Лешка, что вы делаете?! Кого вы бьете?!!

- Довольно, Александр Степаныч, - неуверенно огрызались в ответ Яков Санфиров и Алексей Куренков. - Поиграл и будет!

Так как дело шло к сумеркам, а результатов осады все не было, Покалюхин приказал поджечь дом и усилить обстрел окон. Через полгода он вспоминал:

"Соломенная крыша быстро занялась. Пожар в полном разгаре, обстрел идет усиленным темпом. Антоновы нам не уступают и сыпят в нас из своих маузеров. Борьба продолжается уже с час. Жертв нет ни с чьей стороны. У избы загорается потолок.

Все село собралось на пожар и стрельбу. Собравшиеся в недоумении смотрят на странную картину. Смельчаки спрашивают в чем дело. Объясняю. Очень сдержанно, но все-таки заметно крестьяне выражают нам свое сочувствие, желают успеха в борьбе. Сказать это открыто им нельзя: вдруг в этот, возможно, сотый раз Антонов выйдет опять победителем, тогда он найдет всех сочувствующих нам и сведет с ними свои счеты.

Дом объят пламенем. Кругом стрельба. Черный густой дым клубком стелется на землю.

Мне невольно приходят в память аналогичные случаи стычек с Антоновым. Помню, как не то в 1919 г., не то в 1920 г. его также захватили с Токмаковым в с. Рамзе. Атаковали, зажгли, и все-таки он ушел, разогнав наших. Ну, думаю, воспользуется он густым соломенным дымом, выскочит - пропадет как сквозь землю. Ведь в какие он только не попадал ловушки и, как бес, уходил из них".

Прервем здесь ненадолго Покалюхина, чтобы отметить одно обстоятельство, о котором он /как и Полин/ забыл, наверное, упомянуть. Дело в том, что во время своего последнего боя Антонов был уже "не тот", что в 1919 году. 24 июня 1922 года Александр Степанович был не только очень болен малярией, но и являлся, по существу, калекой - висела плетью почти высохшая правая рука /результат пулевого ранения, полученного в бою с красными осенью 1920 года в селе Золотовка/. А если учесть, что Антонов не был левшой, то не трудно представить, что это был за боец, который не в состоянии даже самостоятельно перезарядить свой маузер.

"...И на сей раз Антонов решил перехитрить нас и уйти, но он ошибся в своих расчетах. Наученные горьким опытом в борьбе с ним, мы предусмотрели все возможные уловки. Обеспокоенный затяжкой борьбы, ибо время клонилось уже к закату, я, как угорелый, носился по постам своим, приказывая смотреть "в оба".

Вдруг замечаю - открылось быстро окно пред постом тов. Беньковского. Приказываю усилить обстрел этого окна. Четко, словно по расписанию, посылают в нас пули Антоновы из своих автоматов. Горящий потолок обваливается. Антоновы с дьявольской быстротой выскакивают в окно и нападают на посты Куренкова и Кунакова. Последний, оправдываясь порчей оружия, "отходит". Мне все видно с огорода, и я бросаюсь на помощь Куренкову через соседний двор. Выскакиваю на улицу и оказываюсь в тылу Антоновых, шагах в 8 - 11. Они стояли оба рядом и стреляли в лежащего Куренкова. Антоновы оборачиваются и с криком "Вот он, бей его!" бросаются на меня. У меня в револьвере остается всего два патрона. Я вынужден тоже "отходить" и, уже "не сдерживая противника", несусь полным ходом к своим постам. Антоновы - следом за мной, осыпают пулями из своих маузеров, но не попадают. Бегу через двор и вот я уже около своих ребят. Антоновы подались обратно во двор и другой стороной, через огород - тягу, держа направление к лесу. Но здесь стоял мой наблюдатель, поднял тревогу, и я, с Санфировым и Ярцевым, догоняем Антоновых и вновь вступаем в перестрелку. Опять поднялся ураганный огонь. Скоро Антоновы, как бы по условленному знаку, падают оба. Меткие выстрелы Ярцева уложили их".

В своих воспоминаниях Покалюхин опустил кое-какие моменты боя, о которых не мешает рассказать подробнее.

Когда обстрелянные Покалюхиным на улице /ныне ул. Советская, а тогда была без названия/ Антоновы бросились за ним в соседний двор мельника Василия Владимировича Иванова /главного укрывателя Антонова в Нижнем Шибряе/ и попытались вслед за Покалюхиным перемахнуть через забор на огород, то почти лицом к лицу столкнулись с Ластовкиным и Санфировым. И прежде чем Антоновы отпрянули обратно во двор, по ним было произведено порядка семи выстрелов. Одна пуля попала Александру Степановичу в подбородок, другая угодила в Дмитрия.