Питер Маас - Исповедь Джо Валачи

Они сказали, что это невозможно, чтобы я видел обоих. Во время нашего разговора один из парней, который смотрел в окно, заметил Массерия, пересекающего двор из одного конца в другой. Он воскликнул: «Бог ты мой, он прав! Это он вместе с Ферриньо. Они идут на квартиру».

В этот вечер я пожалел, что сказал о том, что видел Массерия. Они все единодушно решили стрелять в него из моей квартиры. Раньше они не собирались этого делать. Я разложил свои вещи по всей квартире, фотографии и все остальное. По плану мы намеревались убить его на улице, а не стрелять из квартиры. Теперь я убеждал Палача в необходимости сделать вид, что они его не видят. Я не помню, что я ему еще говорил. Он сказал: «Все это очень важно, Джо. Послушай, если сегодня он не выйдет, завтра мы снимем новую квартиру».

Я был настолько взволнован, что они решили дать мне поручение следить за лифтом. Я надеялся и молил о том, чтобы он не покидал квартиры в этот вечер. И он не сделал этого. Но значительное число его людей, возможно человек двадцать, входило в дом. Видимо, у них проходила какая-то важная встреча. Ох, как я был счастлив.

На следующий день по просьбе Валачи была арендована квартира на первом этаже. Новый план заключался в том, чтобы дождаться появления Массерия во дворе, и когда он будет проходить перед окнами новой квартиры, убить его выстрелами из ружей. В полдень встреча в квартире Ферриньо была завершена, участники покидали дом по двое. Но даже после того, как большая часть участников встречи разъехалась, Массерия все еще не показывал своего носа; впоследствии удалось понять, что Массерия дожидался момента, когда мог покинуть это место последним. В тот момент, когда нужная цель — Ферриньо — появился во дворе вместе с другим «лейтенантом» Массерия, замаскировавшиеся убийцы решили, что это была возможность, которую нельзя было упустить. Как рассказал Валачи, стреляли Палач из Чикаго, Джироламо (Бобби Дойл) Сантуччи и Ник (Ник Ворюга) Капуцци. Все трое стреляли из двенадцатизарядных ружей. Затем они исчезли в разные стороны. Валачи вспомнил, что после этого Палач был остановлен полицейским через квартал от места происшествия. Палач ему сказал, что стрельба произошла ниже по улице. Полицейский направился в ту сторону, а Палач, естественно, в другую.

(В документах полиции Нью-Йорка зафиксировано, что 5 ноября 1930 года в 14 часов 45 минут Стивен Ферриньо, известный также как Самуэль Ферриньо, и Алфред Минео, выходя из квартиры Ферриньо по адресу Пелхэм Парквей, 759, были застрелены в восточной части двора неизвестными лицами, занимавшими квартиру С-1 по адресу Пелхэм Парквей, 760. Стрельба велась из квартиры на первом этаже через закрытые окна. Было обнаружено три ружья).

Через день после убийства Валачи решил, что настало время наконец-то посетить своего брата Энтони в тюрьме Даннемора в северной части Нью-Йорка. Валачи хотел взять с собой Мэй, которую за последние несколько недель почти не видел. Но она лежала в постели из-за сильной простуды, и ему пришлось поехать одному. То короткое время, которое он провел с братом, было не слишком приятным. «Уже было заметно, что у него не все в порядке с головой, — сказал Валачи. — Я ни слова не сказал ему о том, чем я занимался. Он бы ничего не понял. Единственное, о чем он говорил, так это о том, насколько я виноват во всех его неприятностях. Я даже не знаю, почему. Естественно, я чувствовал себя прескверно, но что я мог поделать? Единственное, что мне оставалось, так это возвратиться в Нью-Йорк».

Вернувшись с некоторой тоской в дом на Пелхэм Парквэй, он узнал от портье, что в его отсутствие «кое-что» произошло. Когда Валачи «с естественным любопытством» спросил, что же случилось, портье рассказал в подробностях об убийстве Ферриньо и Минео и сообщил, что полиция обследовала весь дом. «Я им сказал, что вы — новый жилец и находитесь в отъезде. Они попросили меня поставить вас в известность, когда вы возвратитесь, что вам необходимо зайти в полицейский участок. Вы знаете, господин Валачи, все это ужасно. Многие жильцы съехали из-за того, что произошло».

— Да-а-а, — произнес Валачи, — могу себе представить. Я тоже полагаю, что мне следовало бы уехать отсюда. Такие дела создают плохую славу этому месту. Ладно, не надо терять голову. Я схожу в полицию, только вряд ли я смогу им чем-нибудь помочь.

Валачи сразу же позвонил в транспортную компанию и сделал заказ на перевозку своего имущества в хранилище. Затем он побродил по Лексингтон авеню в Гарлеме, надеясь встретить кого-нибудь из друзей. Но никто не попадался. Неожиданно рядом с ним раздался визг тормозов автомобиля. За рулем сидел человек Гальяно — Фрэнк (Чик-99) Кэллас, который интенсивно жестикулировал, приглашая его сесть в машину.

— Христос, с тобой, — сказал Кэллас. — Ты с ума сошел, прогуливаясь подобным образом? Мы на прицеле. Джо Хозяин охотится за нами после этого дела на Пелхэм Парквэй. Я удивляюсь, как тебе удалось остаться в живых до сих пор.

— Бог ты мой, — пробормотал Валачи, — а я тут болтаюсь как ни в чем не бывало. Я ничего не знал об этом. Я навещал своего брата в Даннемора.

— Да, — сказал Кэллас, — поставь свечку. Ты оказался счастливчиком.

Кэллас затем отвез Валачи на квартиру в Бронксе, где находились два парня из его бывшей воровской шайки образца 1929 года — Ник Падовано и Сальваторе (Сэлли Шилдс) Шиллитани, которых он рекомендовал Гальяно для участия в борьбе против Массерия.

— Не дергайся, — сказал Кэллас. — В надежном месте ты должен встретиться с остальными нашими парнями. Я сообщу тебе, когда это будет.

Наступил момент принятия Валачи в «Коза Ностру». Через два дня за ними приехал Кэллас.

Я настолько волновался, ожидая его, что даже не пытался позвонить Мэй, чтобы узнать, как она себя чувствует.

Чик сказал: «Готовься. Мы должны поехать в одно место в девяноста милях отсюда». Дорогу он знал и все время вел машину сам. Вместе со мной были Сэлли и Никки. Мы несколько нервничали, а потому в основном молчали. Мы приблизительно представляли себе, что должно было произойти.

Я не знал, куда мы попали, дом, однако, был построен в так называемом колониальном стиле. Во всяком случае, это был двухэтажный дом, выкрашенный в белый цвет, и находился он в пригородной местности. Мне не было известно, кому принадлежал этот дом. Чего не знаю, того не знаю. Был вечер, и я не обнаружил поблизости других домов. Помню, что когда мы вошли внутрь, Чик провел нас в небольшое помещение справа. Вошли «Доктор» — это все, что мне известно о нем, — он был с нами некоторое время в квартире на Пелхэм Парквэй, — и Громила из Чикаго и начали с нами болтать о том, о сем. Затем я, Сэлли и Никки остались одни. Через некоторое время какой-то парень, я забыл, кто именно, появился в дверях. Он помахал мне рукой и сказал: «Джо, пошли».