Мирон Хергиани - Тигр скал

И правда, едва промчалась вторая лавина, как пошла следующая. Она катилась прямо на нас и грозила гибелью всему отряду. Устраниться было невозможно, потому что ширина ее была очень велика. Единствен­ное, что мы могли сделать,— как можно более надежно закрепиться на наших местах. Мы лихорадочно роем укрытия в снегу, ложимся и обеими руками намертво вцепляемся в ледорубы, глубоко, по самую головку, воткнутые в снег. Довольно большие снежные потоки пронеслись по нашим головам и со страшной ско­ростью обрушились в пропасть. Каждый из нас изо всех сил, со всей цепкостью, на которую был способен, дер­жался за свой ледоруб, каждый знал, что, отпусти он на мгновение головку, лавина снесет его ко всем чертям.

Она пронеслась, не причинив нам вреда, однако можно было ожидать повторного натиска, еще более мощного.

Выхода не было — надо было возвращаться.

Вскоре мы собрались опять на уровне 6200 метров.

Собрались и тотчас принялись устраивать снежные укрытия. Когда все почти устроились, внезапно задул страшнейший ураганный ветер. Снежная пыль полностью замела наше убежище. Я поспешно вышел наружу. Церетели стоял невредимый на своем месте. Глянув туда, где, по моим расчетам, должны были находиться остальные, я остолбенел: лагерь почти пол­ностью погребла обрушившаяся сверху снежная волна. Ниже, метрах в ста, стоял начальник инструкторской группы, без шапки, с всклокоченными волосами, и просил помощи, а чуть ниже, где только что виднелась палатка,, валялись рюкзаки и стоял Поляков. Таким образом, уцелели всего четыре человека: Церетели, Поляков, начальник инструкторской группы и я. Ос­тальные были покрыты толщей снега.

Времени для размышлений не оставалось. Я и Цере­тели принялись высвобождать людей из снежного пле­на. К нам присоединился и начальник инструкторской группы, который каким-то образом выбрался сам. Пока мы откапывали инструктора Белецкого и членов моего отряда, и в других группах начали борьбу со снегом. Поскольку начальник инструкторской группы уже че­тырежды подвергся натиску лавины, его рюкзак поднял снизу я. «Перед вами еще двое под снегом!» — крик­нул мне сверху Поляков, показывая рукой. Мы начали ожесточенно разгребать снег, наваленный лавиной. Через несколько минут показалась палатка. Ни единого звука не доносилось изнутри. Мы разорвали входной рукав, вытащили наружу корреспондента газеты «Из­вестия», который, к счастью, был лишь оглушен и вскоре пришел в чувство, и младшего начальника. Он уже не дышал. Однако мы не теряли надежды и ста­ли делать ему искусственное дыхание. В течение полу­часа врач экспедиции пытался вернуть его к жизни, но это было невозможно.

— Не было равного Алеше Джапаридзе. Он отли­чался удивительно трезвым и живым умом, редкой силой воли и неукротимым спортивным азартом. В том же 1936 году, когда было совершено восхождение на пик Ленина, Алеша шесть раз пытался его покорить. Из-за непогоды шесть раз пришлось ему покидать подступы к вершине, и если бы не старшие товарищи, которые решительно воспрепятствовали ему, он и в седьмой раз, с группой из трех человек, собирался подняться на эту недоступную, вторую по высоте вершину Советского Союза.

Но самым большим подвигом Алеши Джапаридзе была победа над Ушбой, Ушбой, которая своими отвесными гранитными стенами так привлекала и при­тягивала знаменитых альпинистов разных стран.

Покорение Ушбы имеет довольно длинную историю. Счастье первыми вступить на ее вершину выпало на долю англичанина Коккинса и швейцарца Ульриха Альмера. Коккинс перешел с ледника Гули на Унагиру, а затем на северо-восточную вершину в 1888 году.

После того гордая и суровая Ушба будто бы закры­ла все пути и стала совершенно недосягаемой. Начи­ная с 1888 года в течение пятнадцати лет, несмотря на множество попыток иностранных альпинистов, ни один человек не смог взойти на ее вершину. Выдаю­щийся исследователь горных хребтов англичанин Д. Фрешфильд специально поднялся на Гулбу для выяснения путей, ведущих на Ушбу. Оттуда он пытался изучить склоны грозной вершины, но старания его не увенчались успехом. Убедившись в неприступности Уш­бы, он отказался даже от мысли о попытке ее покоре­ния.

Лишь в 1903 году альпинисты добились успеха. Две группы одна за другой предприняли экспедиции на южную и северную вершины Ушбы. Это были группа Геблинга, Вебера, Рейхтера и Шустера, руководи­тель — немецкий альпинист Шульце, и группа Пфана и Дистелла. Группа Пфана и Дистелла при восхожде­нии отчасти воспользовалась крючьями, вбитыми груп­пой Шульце.

Проходит двадцать лет и более, и опять все попытки оканчиваются неудачей. Из нескольких десятков экспе­диций лишь одна оказалась успешной.

Таким образом, упорные попытки овладеть этой вер­шиной, которые на протяжении пяти десятилетий пред­принимали известнейшие альпинисты, лишь четырежды завершились победой, остальные возвращались назад со спущенными знаменами и с несбывшимися мечтами. А экспедиция австралийцев, к несчастью, осталась навеки у подступов Ушбы...

Мы не знаем ни одного случая восхождения на Ушбу кого-либо из местных жителей в дореволюционные годы, если не считать народного предания о том, как не­когда легендарный герой Муратби Киболани разжег на ее макушке костер.

В 1934 году Алеша Джапаридзе, Гио Нигуриани, Александра Джапаридзе и Иагор Казаликашвили со­вершили восхождение на Ушбу, явившееся первым триумфом советского альпинизма. В этой экспедиции в полную силу проявились альпинистский талант и заме­чательные душевные качества Алеши Джапаридзе, пер­вой в СССР женщины-альпинистки Александры Джапаридзе, Гио Нигуриани и известного альпиниста, провод­ника Иагора Казаликашвили.

Но об этой эпопее пусть лучше расскажет непосредственный ее участник и руководитель Алеша Джапарид­зе. Из его книги я узнал очень многое об альпинизме. С лета 1953 года, когда я впервые ее прочел, она стала моей настольной книгой. Он повествует о мужестве и взаимовыручке в борьбе с горами, о любви к ним. Эта книга — первая попытка художественного отобра­жения своеобычной жизни альпинистов.

АЛЕША ДЖАПАРИДЗЕ: босыми ногами на Ушбе...

Наша группа на рассвете стала готовиться к выходу.

Мы очень сожалели, что не подоспел Гио Нигуриа­ни, который, согласно уговору, должен был подняться в лагерь до рассвета. Участие в нашей экспедиции уро­женца этих мест имело большое значение. Вся Верх­няя Сванэти с большим интересом встретила группу и особенно известие о том, что в ней участвует Гио.

Мы уже окончательно утратили надежду на то, что он придет, и собрались выходить, когда вдруг на тропин­ке, ведущей к лагерю, показался человек. Через не­сколько минут перед нами стоял стройный парень, сильные, эластичные движения которого напоминали движения тигра. Это был Гио Нигуриани.