Кирилл Константинов - Рокоссовский. Командующий Парадом Победы

Вскоре командующему сообщили, что, по данным разведки, в Гжатске находятся наши войска, а также, очевидно, и штаб Западного фронта. До этого города оставалось километров десять. Это сообщение ввело всех чуть ли не в состояние эйфории. Адское напряжение последних дней будто схлынуло, и даже опытный Рокоссовский не стал перепроверять данные разведчиков. Колонны тронулись на Гжатск.

Командарм все же отправил в авангарде несколько танков. Им первым предстояло преодолеть мост через реку Гжать. Кавалеристы получили задание выяснить, есть ли поблизости другие переправы или броды. Едва один из танков подъехал к мосту – раздался взрыв: сработала немецкая мина, и тут же по колонне был открыт огонь из пушек и пулеметов. Отряд попал в засаду: данные разведчиков оказались ложными.

Немедленно организовали цепь и начали отстреливаться. Уже через несколько минут боя стало ясно, что противник располагает здесь крупными силами. Было ясно, что немцы немедленно стянут сюда соседние войска. Ввязываться в сражение не имело смысла. Рокоссовский подкрепил передовой отряд пехотинцами и начал быстрый отход с основными силами. Маневр удался, а заслон у Гжати выполнил свою задачу – задержал врага и не позволил ему начать преследование наших отходящих частей.

В дальнейшем двигались уже внимательнее. Чувство опасности вновь вернулось и заставляло каждого, от солдата до командарма, постоянно быть начеку. Отряд шел в северном направлении. При этом незначительные силы гитлеровцев уничтожали или просто рассеивали, крупные соединения обходили. В результате этих маневров к вечеру 8 октября войска командарма-16 нашли переправу через Гжать, отбили ее у немцев и ночью перебрались на другой берег. Еще несколько десятков километров опасного пути, и части, ведомые Рокоссовским, вырвались из окружения!

Наконец была установлена связь со штабом фронта. Оттуда приказали выходить к Можайску. Добравшись до цели, устроили полноценный привал. Измученные тяжелейшими переходами и напряжением последних дней, солдаты и командиры буквально валились с ног. В тот же день за К. К. Рокоссовским и А. А. Лобачевым прилетел самолет. Им необходимо было прибыть в штаб Западного фронта.

Встреча, ожидавшая там командарма-16 и его заместителя, была холодной. За несколько дней до этого комиссии Государственного Комитета Обороны (ГКО) в составе К. Е. Ворошилова и В. М. Молотова Верховным главнокомандующим было поручено разобраться в причинах поражения Западного фронта, охота на ведьм продолжалась. Первым «очевидным виновником» был генерал-полковник И. С. Конев, уже освобожденный от должности комфронта.

Рокоссовского провели в комнату маленького одноэтажного домика, где заседали члены ГКО. Бывший командующий фронтом уже находился там и уже целый час отвечал на вопросы В. М. Молотова и К. Е. Ворошилова. Там же присутствовал и новый комфронтом – генерал армии Г. К. Жуков, прибывший накануне из осажденного Ленинграда.

Командарма-16 спросили, как и почему он оказался в Вязьме без войск. Тот объяснил, что следовал приказу И. С. Конева. Ворошилов усомнился в правдивости слов К. К. Рокоссовского. Тогда он предъявил маршалу документ, тот самый приказ, предписывающий ему сдать свои войска Ершакову и ехать оборонять Вязьму. Предусмотрительный начальник штаба 16-й армии полковник Малинин перед самым вылетом снабдил командира этой бумагой «на всякий случай». Подозрения в отношении Рокоссовского отпали. Там же выяснилось, почему он не получил в Вязьме обещанные войска. Оказалось, что выделенные ему дивизии, не добравшись до места назначения, вступили в бой с мотопехотой противника и выйти в назначенный район не смогли. Значит, все было сделано правильно, и полководческая интуиция не подвела командарма, когда в Туманове он решил не искать эти войска, а самостоятельно вырываться из окружения.

Уже 11 октября К. К. Рокоссовским был получен приказ от Г. К. Жукова:

«Генералу Рокоссовскому. 11.10.41.

Противник, сосредоточив значительные подвижные силы в районе Сычевки, стремится развивать свои действия на Ржев и Клин. Разведчасти противника вышли 11.10. в район Треселы.

Приказываю:

1. Наступление на Гжатск приостановить и перейти к обороне на занимаемом войсками исходном рубеже, имея 18 тбр во втором эшелоне в районе ст. Батюшково.

Задача обороняющихся частей не допустить прорыва противника в Можайском направлении.

2. Вести усиленную разведку противника в юго-западном направлении до рокады Юхнов – Гжатск.

3. КП 16-й армии иметь – Уварове.

4. План обороны довести 12.10.

Получение подтвердить.

Однако выполнить этот приказ Рокоссовскому не пришлось. 12 октября был получен новый приказ – выйти к Волоколамску и организовать там оборону силами 16-й армии и любыми соединениями, которые встретятся по пути туда. Задача была уже знакомой.

Тем временем «Тайфун» набирал силу. К 13 октября немецкая операция по окружению советских войск под Вязьмой и Гжатском была завершена. В адский котел попали, по разным данным, около 37 дивизий, 9 танковых бригад, артиллерийский полк РГК (Резерва Главного Командования). В соседнем Брянском котле оказались 27 дивизий, две танковые бригады и 19 артиллерийских полков РГК.

Воспользовавшись успехами своих ударных группировок, гитлеровцы упорно двигались вперед. После уничтожения советских войск под Вязьмой и Брянском перед немцами фактически не оказалось сил, реально способных помешать их продвижению. «Западный, Резервный и Брянский фронты как оперативно-стратегические объединения фактически перестали существовать. Образовавшаяся в обороне брешь достигала 500 км. Закрыть ее оказалось нечем, резервов в районе Москвы Ставка не имела»[9]. Немецкие танковые армии выходили на новые позиции. Теперь уже для непосредственного удара на столицу. Впрочем, быстрому продвижению гитлеровских войск тогда серьезно мешали погодные условия: дороги (даже шоссейные) стали абсолютно непригодны для нормального движения, а наступающие морозы ослабляли боевой потенциал не подготовленной к зиме германской армии. Так что, возможно, потери советских войск в октябре сорок первого были бы намного тяжелее, если бы им не удавалось оторваться от наседавшего противника.

Тем не менее Ставка принимала все возможные усилия для того, чтобы спасти положение. С Дальнего Востока, из Средней Азии, с соседних фронтов под Москву скоростными эшелонами перебрасывались войска. При этом не меньшее количество поездов двигалось и в противоположном направлении – в тыл перемещали целые предприятия, эвакуировались правительственные учреждения, музеи, архивы и т. д. В результате оперативной передислокации войск удалось воссоздать Западный фронт и организовать новый, Калининский (с 17 октября). 20 октября в столице было введено осадное положение. Генерал Жуков получил карт-бланш на организацию обороны Москвы на рубежах, отстоящих на 100–120 километров западнее города. Остановить врага следовало любой ценой.