Узницы любви. От гарема до монастыря. Судьбы женщин в Средние века на Западе и на Востоке - Василий Дмитриевич Гавриленко
К тринадцати годам Империя Коньяти обладала приличными знаниями в различных науках, была начитанной и эрудированной юной особой.
Диана, поняв, что ее дочь вполне готова к новой жизни, начала подыскивать человека, который мог выложить за Империю приличные деньги. И покупатель вскоре нашелся.
Банкир Агостино Киджи считался самым богатым человеком не только Италии, но и всей Европы. Киджи кредитовал римского папу Юлия II, ссуживал деньги семействам Борджиа и Медичи. Финансист был известным покровителем искусств, его деньги помогали творить художнику Рафаэлю и архитектору Бальдассаре Перуцци.
Выходец из семьи сиенских купцов, Киджи заработал капитал, установив монополию на продажу квасцов калия – сульфатных солей, широко использовавшихся при изготовлении и окрашивании тканей.
Тридцатипятилетний Агостино вместе со своим отцом и его другом Франческо Томмази основал в Риме один из крупнейших в Европе банков – Банк Киджи.
Бальдассаре Перуцци построил для своего покровителя великолепную виллу Фарнезина. Большую часть времени Агостино проводил на своей вилле в компании художников, банкиров и куртизанок.
По просьбе Дианы де Пьетро Коньяти одна из женщин, посещавших виллу Агостино, рассказала банкиру об Империи. Тот был весьма впечатлен описанием многочисленных достоинств девушки и немедленно пригласил сеньору Диану с дочерью в гости.
Вопреки своей репутации покровителя искусств, на практике Агостино был человеком весьма прижимистым. После долгого торга с Дианой сошлись на сумме в сто золотых дукатов. Получив деньги, сеньора де Пьетро Коньяти отбыла восвояси, а ее дочь осталась на вилле.
Так началась жизнь Империи в качестве куртизанки. Агостино обеспечил своей «воспитаннице» воистину королевский уровень жизни: у нее был шикарный дворец в Риме, загородная вилла, собственный штат слуг.
С учетом того, что в свое время Киджи не желал заплатить матери Империи больше ста дукатов, можно сделать вывод, что банкир по-настоящему влюбился в свою юную protege.
В 1500 году четырнадцатилетняя Империя родила Агостино дочь, которую назвали Лукрецией. Куртизанка с дочерью часто приезжала к своему покровителю на виллу Фарнезина, подолгу гостила у него. Что, впрочем, не мешало Империи добывать дополнительные средства, общаясь и с другими мужчинами.
Как и положено куртизанке, девушка много времени проводила, сидя у открытого окна в своем римском дворце. Под окном собирались толпы прохожих, желавших полюбоваться столь очаровательным созданием. Вскоре красота, обаяние и ум Империи Коньяти стали известны всей Европе.
За красавицей ухаживали почти все придворные папского двора, однако Империя отличалась большой требовательностью к потенциальным «покупателям»: ее привлекали не только богатые, знатные и влиятельные, но и талантливые люди. Так фаворитом Империи стал великий художник Рафаэль, которому куртизанка трижды позировала в качестве натурщицы.
Над своим порогом остроумная Империя разместила надпись, приглашавшую входить только тех, кто способен подарить ей не только деньги, но и хорошее настроение. В Риме Коньяти была настолько популярна, что в народе начала гулять поговорка:
«Марс дал нам Римскую империю, а Венера – Империю Коньяти».
В 1512 году Империи Коньяти исполнилось двадцать шесть лет. За спиной было много лет роскошной жизни, бесконечной череды фаворитов, общения с сильными мира сего и с великими талантами своего времени. Империя родила прелестную дочку, много попутешествовала по Европе. Но, как выяснилось, она никогда не знала настоящей любви. И вот эта любовь пришла к ней.
Империя безнадежно влюбилась в одного из «покупателей» – некоего аристократа Анджело дель Буфало. Однако в планы Анджело не входила женитьба на куртизанке, и он предпочел бесследно исчезнуть из жизни женщины.
В августе 1512 года Империя Коньяти подготовила завещание и выпила яд. Обнаружившие умирающую женщину служанки сообщили о трагедии Агостино Киджи. Банкир отправил к Империи лучших врачей Рима – но было уже поздно.
После пышных похорон, оплаченных Агостино, было вскрыто завещание куртизанки. Все свое состояние Империя завещала дочери Лукреции. Опекуном и исполнителем завещания она назначила Агостино Киджи.
Но была в завещании и еще одна строчка. Своей матери, пожилой «бабочке» Диане с улиц Рима Империя Коньяти завещала… сто золотых дукатов. В 1521 году Диана пыталась судиться с повзрослевшей внучкой за наследство дочери, но проиграла.
Жизнь Империи прошла в невероятной роскоши, но, судя по ее посмертному «дару» матери, цена этой роскоши была убийственной.
Малышка в келье
– Ей же семь лет, какие грехи нужно отмаливать в этом возрасте? – поразилась настоятельница.
Граф Томас холодно усмехнулся:
– Грехи найдутся, был бы человек, не так ли, мадам аббатиса?
Глядя на молодого холеного аристократа, пожилая женщина подумала: этот хладнокровный хлыщ и ангела с небес заточил бы в монастырь, если бы ему это было выгодно.
Граф Томас ускакал, а семилетняя Мария осталась в монастыре. Бедняжке была выделена темная келья, где девочке предстояло «отмаливать грехи». Едва войдя в пахнущее сыростью помещение, малышка упала на каменную кровать и залилась слезами.
Скоро Марию ждал официальный постриг.
Рождение в 1369 году Марии де Богун вызвало пристальный интерес во многих знатных семействах Англии. Дело в том, что новорожденная и ее старшая сестричка Элеонора, родившаяся в 1366 году, были одними из самых богатых невест в государстве.
Отец Марии, Хамфри де Богун, унаследовал после смерти отца титул 2-го графа Нортгемптона со всеми причитающимися обширными владениями. Затем скончался и дядя Хамфри, не имевший наследников, но обладавший двумя графскими титулами – 6-го графа Херефорда и 5-го графа Эссекса. Все свое огромное наследство дядя отписал племяннику, сделав того одним из самых влиятельных людей при королевском дворе.
Немногим уступала Хамфри по знатности и богатству и мать Марии, Джоан Фицалан. Отцом этой дамы был граф Ричард Фицалан, главный кравчий Англии, настолько богатый, что сам король обращался к нему с просьбой одолжить денег для финансирования военных походов.
Сыновей у Хамфри и Джоан не было, поэтому все их совместное колоссальное состояние должно было быть разделено между двумя сестрами – Марией и Элеонорой. Казалось, девочек ждет блестящая жизнь богатейших аристократок Европы.
Но все вышло иначе.
Мария еще толком не научилась ходить, когда скончался ее благородный отец. Смерть Хамфри де Богуна в январе 1373 года в возрасте тридцати лет была неожиданной, странной и загадочной. Говорили, что приказ о тайной казни графа отдал лично король, который был недоволен быстрым ростом влияния Хамфри.
Четырехлетняя Мария и шестилетняя Элеонора унаследовали титулы, деньги и земли своего отца, последнего представителя рода де Богун по мужской линии. Тут же вся английская аристократия пришла в движение, забурлила: еще бы, два дитя женского пола стали обладательницами несметных богатств. Жадные руки женихов тут же потянулись к
