История ростовского летчика. Домой сквозь годы - Константин Владимирович Ярошенко
До этого я никогда не был в Либерии. Знал, что страна после продолжительной гражданской войны только начала приходить в себя. Знал, что там долгое время шли вооруженные столкновения и были попытки захвата власти. Знал, что в стране на тот момент стояли войска ООН, и в реальности она контролировалась поставленными США коррумпированными марионеточными властями. В аэропорту Монровии я видел базу войск ООН, там стояли боевые вертолеты Ми-24, а неподалеку размещалась наземная военная техника.
Как только я спустился с трапа самолета, ко мне подошли довольно крепкие чернокожие люди и спросили: «Ты Константин Ярошенко?» Я ответил утвердительно. Они потребовали паспорт. Работники аэропорта и авиакомпании как-то странно и боязливо отворачивались от нас, будто ничего не происходит и они ничего не видят. Отдавать свой паспорт кому-то, сразу по прилету в незнакомую страну, где ты никогда до этого не был, да еще каким-то верзилам прямо у трапа – странно и чревато последствиями. Я не первый год жил в неспокойных африканских странах и прекрасно знал, что в стране, где правит анархия, ты совершенно беспомощен, если не знаешь людей, которые могут составить протекцию и защиту. Жизнь человека тут ломаного гроша не стоит! Я стал быстро думать, как поступить. Тревожная пауза затянулась. Верзилы смотрели на меня свысока, как на свою добычу, я был их беззащитной жертвой.
И все-таки я рискнул отдать им паспорт. Все равно противиться было невозможно. Мне сказали следовать за ними и повели в обход пограничного, таможенного и эпидемиологического контроля (проверка наличия обязательного документа о вакцинации от желтой лихорадки), который обязателен для всех пассажиров. Кстати, остальные пассажиры, прибывшие вместе со мной, прошли в здание аэропорта для прохождения контроля. Попадавшиеся мне на пути работники аэропорта старались не встречаться взглядами с сопровождавшими меня людьми. В воздухе повисла реальная опасность. Это не передать словами, надо почувствовать. Я судорожно думал, кто эти люди. Как мне правильно себя вести? Могут завести в какое-нибудь помещение, предъявить обвинение в чем угодно, потребовать деньги, а откажешься – очутишься в местной «тюрьме». Или еще хуже: завезут куда-нибудь, отберут все, потребуют выкуп… очутишься уже не в тюрьме, а на том свете. В уме прокручивал все возможные свои действия. Решил, что, если прикажут сесть в машину, попытаюсь вырваться и убежать. Но, пройдя немного от здания аэропорта, увидел Набиля Хаджа и немного расслабился. Он, наверное, оценил мой напряженный вид и захотел меня успокоить. Улыбнулся, похлопал по плечу, как старого друга, с которым давно не виделся.
Несколько раз за короткое время, что мы шли от здания аэропорта, Набилю кто-то звонил. У него были наушники беспроводного телефона, и он как-то странно смотрел сквозь меня, находясь как будто в другом месте, не со мной, а потом вдруг резко «возвращался» – скорее всего, слушал инструкции. Возможно, это были следившие за мной из засады агенты DEA Сэм Гей, Луис Миллионе, Джеймс-Эрик Стауч или Райан Рапазски, которые планировали и осуществляли операцию.
Потом Набиль представил мне тех, кто вывел меня из аэропорта через служебный ход. Одного назвал Алексом, второго Джо. Алекс, который забрал мой паспорт, внезапно ушел куда-то, а я сказал Набилю, что хочу получить свой паспорт обратно. Набиль успокоил меня. Через какое-то время, пока я курил, Алекс вернулся и отдал паспорт. Я сказал, что у меня еще был багаж. Алекс снова ушел и вскоре вернулся с моим багажом. Потом, уже в отеле, я заметил, что все мои вещи были очень аккуратно, чтобы я ничего не заподозрил, осмотрены и перебраны.
Мой вопрос Набилю, где тот самый самолет Ан-12, явно поставил его в тупик. В ответ он пробормотал что-то невнятное. У меня опять появилось нехорошее предчувствие. Мы с Набилем и Джо сели во внедорожник с затемненными стеклами, а остальные во главе с Алексом пошли к стоящим неподалеку другим автомобилям, и так мы покинули аэропорт, выехав в неизвестное мне тогда место.
2. Под «охраной»
От международного аэропорта «Робертс» (Roberts International Airport) в город мы ехали минут сорок. Нашу машину сопровождал еще как минимум один автомобиль. Сколько людей находилось в той машине, я не видел. По дороге нам встретилось много военных машин ООН, а по сторонам от дороги стояли военные базы ООН.
Меня разместили в отеле Royal Hotel, в котором стоимость обыкновенного номера составляла 150 долларов в сутки. Денег для недельного проживания и питания у меня не было, так как, еще будучи в Бамако и Конакри, я рассчитывал прилететь в Либерию всего на один-два дня.
Оформив меня в отеле, Набиль Хадж дал какие-то распоряжения Алексу и Джо и уехал, сказав, что я могу отдохнуть после полета и расслабиться, а позже Алекс и Джо привезут меня в ресторан другого отеля, и мы поужинаем вместе. Только впоследствии я узнал, что все встречи агентов DEA с лицами, в отношении которых фабриковали уголовные дела, происходили в одном и том же отеле, куда и меня «под охраной» привозили два раза: 13 и 15 мая 2010 года.
Я стал распаковывать чемодан, но агенты Алекс и Джо не торопились оставить мой номер. Мне было не по себе, но идти на конфронтацию в моем положении было равносильно самоубийству. Во всяком случае, я так считал в тот момент. Я сказал им, что мне нужны питьевая вода и специальное средство Detox (в африканских странах пить, чистить зубы и умываться можно только бутилированной водой, и ею же нужно ополоснуться после принятия душа, но только с разведенным в ведре дезинфицирующим средством). Я дал Джо деньги на покупки, и он ушел. Примерно через два часа он принес все, что я просил. Также дал мне сим-карту местного мобильного оператора.
Через некоторое время Алексу позвонил Набиль Хадж и приказал везти меня в ресторан. Меня «под охраной» привезли в ресторан, который располагался в отдельно стоящем здании.
В дальнейшем меня всегда возили «под охраной» Алекса, Джо и каких-то других людей. Отмечу, что до насильственного вывоза в США и предъявления обвинений я не мог знать,
