Всеволод Ежов - Конрад Аденауэр - немец четырех эпох

Аденауэр сказал:

— Для такого разговора нам надо переехать во французскую зону, ибо в английской мне запрещена общественная и политическая деятельность.

Полковник удивился. Через два дня Аденауэру официально сообщили, что запрет на политическую деятельность отменен.

Много лет спустя к Аденауэру во время его визита в Великобританию на одном из приемов подошел Бараклаф с бокалом вина. Генерал без всякого смущения спросил, как он воспринял тогда увольнение с поста обер-бургомистра Кёльна.

Аденауэр внимательно посмотрел на улыбающегося Бараклафа и ответил:

— У меня дома хранится папка с материалами, озаглавленная: «Увольнение нацистами». Пришлось завести еще одну — «Увольнение освободителями».

Бараклаф ухмыльнулся и сказал:

— Не сделай я тогда этого, вы бы остались градоначальником и не стали канцлером.

Отстраненный от каждодневной работы, требовавшей максимума сил и внимания, Аденауэр занялся любимыми розами в саду рёндорфского дома. В кабинете просматривал накопившиеся материалы и размышлял о причинах деградации Германии и ее возможном будущем.

Аденауэр не был склонен объяснять приход к власти национал-социалистов только лишь действиями политиков и военных. Нацисты нашли благодатную почву для посева своих идей в широких народных массах. После победы в войне 1870–1871 годов и создания империи государство превратилось для немцев в идола. Они уверовали в приоритет государства, в том числе и перед важными человеческими ценностями. Крестьяне, средние слои, рабочие, интеллигенция готовы были принести в жертву этому идолу достоинство и честь индивидуальности. Роль человеческой личности, духовных и этических категорий падала. Материалистические догмы марксизма, получившие широкое распространение в конце XIX века, способствовали централизации власти в руках государства. Теория классовой борьбы подавляла свободу личности и расчищала путь к диктатуре.

Национал-социалисты довольно быстро создали культ власти, вытекающий из материалистического мировоззрения. Они внушили немцам веру в тоталитарное государство и его способность вести массы. А затем заставили поверить и в расовую теорию: собственная арийская раса — это раса господ, собственный народ — это народ-господин. Другие народы подлежат порабощению или уничтожению в силу их неполноценности.

Глубоко верующий Аденауэр в своих размышлениях отталкивался от духовных ценностей, проповедуемых христианством. Материалистическое мировоззрение пагубно, ибо делает человека безликим, мелкой деталью в огромном чудовищном механизме классового государства. Достоинство, свобода и самостоятельность личности должны установить предел государственной власти. Государство по отношению к личности выполняет лишь служебную функцию. Но свобода не означает своеволие и произвол. Человек не должен забывать об ответственности перед ближними и всем обществом.

Немецкий народ, возрождая Германию, должен воспитать в себе ответственность, выработать умение самостоятельного политического мышления. Аденауэр не сомневался в том, что будущая германская государственность, если ей суждено восстановиться, должна покоиться на приоритете личности, ее прав и свобод и объединять различные интересы, мировоззрения и мнения. В основу воспитания молодежи необходимо положить христианские и демократические принципы. Надо укреплять в народе идеи демократии, прививать политическую сознательность и ответственность индивидуума перед обществом.

Мысли о демократии вновь и вновь приводили к выводу, что она — нечто большее, чем парламентская форма правления. Это — мировоззрение, которое покоится на признании достоинства и ценности личности, прав каждого отдельного человека — не только декларированных, но и реально обеспеченных общественным устройством и гарантированных государственной властью. Мыслить демократически — значит уважать других, их честные желания и стремления.

До реализации таких идей было далеко. Ведь позади — война, необычная не только по масштабу втянутых в нее человеческих и материальных ресурсов, по количеству жертв и разрушений, но и в силу того, что произошло столкновение не только государственных интересов, но и идеологических принципов. Западные демократии вступили в схватку с тоталитарными фашистскими государствами. А немецкие нацисты, переоценив силы Германии и ее союзников, развязали битву против другого тоталитарного государства — Советского Союза. Фашистская угроза объединила демократические государства с коммунистической страной, которая идеологически являлась их антиподом.

Окончание войны привело к созданию разграничительной черты. В первое время она была мало заметна. Но интересы недавних союзников начали быстро расходиться. Граница между двумя мирами стала обозначаться более отчетливо. Постепенно она превратилась в «железный занавес». Он завис над центральной частью поверженной Германии. Предсказать будущее немецкого народа и его государства представлялось невозможным. Ялтинские и Потсдамские соглашения определили границы, наметили зоны оккупации, поставили задачу искоренения национал-социализма. Но они не предусмотрели, да и не могли предусмотреть послевоенной глобальной идеологической схватки демократии и тоталитаризма, в эпицентре которой оказалась проблема будущего Германии.

Западные лидеры еще в ходе войны думали о расчленении Германии после победы над ней. Американский государственный департамент разработал несколько вариантов раскола Германии и создания на ее территории трех, пяти и даже семи отдельных государств. На встречах Рузвельта с Черчиллем и Иденом мнение оказалось единым: Германия должна прекратить существование как целостное государство.

На Тегеранской конференции американцы при поддержке англичан предложили создать в Германии пять следующих автономных государственных образований: 1) Пруссия, 2) Ганновер и Северная Германия, 3) Саксония и район Лейпцига, 4) Гессен-Дармштадт, Гессен-Кассель и район Южного Рейна, 5) Бавария, Баден и Вюртемберг. В особые территории предполагалось выделить районы Кильского канала и Гамбурга, Рурскую и Саарскую области, поставив их под контроль четырех держав или международной организации.

Сталин это предложение не принял. И не только потому, что расчленение американцы произвели сугубо произвольно, показав весьма посредственные знания европейской географии. У него зрели иные соображения.

В Соединенных Штатах идею расчленения не оставили. В сентябре 1944 года опубликовал свой план Г. Моргентау, занимавший в правительстве Рузвельта один из министерских постов. Он предлагал отдать Польше ту часть Восточной Пруссии, которая не отходит к СССР, а также южную часть Силезии. К Франции присоединить Саар и соседние территории Рейнско-Мозельского района. В Рурской области и примыкающих к ней промышленных районах образовать особую зону под международным контролем. Оставшуюся часть Германии разделить на два автономных независимых государства: Южногерманское, включающее Баварию, Вюртемберг и Баден, и Северогерманское, составленное из территорий Пруссии, Саксонии и Тюрингии.