Поль Фор - Александр Македонский

На этот раз потери греков были весьма значительны. Согласно Арриану (III, 15, 6), в ходе битвы при Гавгамелах и преследования союзники потеряли одну тысячу всадников. Общие людские потери можно оценить в диапазоне от 4 до 5 тысяч человек, что составляет десятую часть общей численности. Здесь не приняты в расчет раненые, большинство из которых умерли в последующие дни. Несомненно лишь то, что едва мародеры очистили поле битвы, а греки похоронили погибших, как в европейской армии и ее обозе вспыхнула эпидемия (холера?), между тем как Александр не мог праздновать победу: потери, понесенные армией, не были компенсированы, Дарий бежал в Мидию, в укрепленных местах еще не были размещены македонские гарнизоны, а непокорные сатрапы не приведены к повиновению.

Расстояние, которое разделяет Мосул и восточную границу Пакистана, крайнюю оконечность империи, вдвое превышает то, что преодолели победители, двигаясь от последних греческих городов Малой Азии до Мосула. Этим можно объяснить равно усталость и раздражение балканских войск и принятое Александром решение пополнять армию за счет населения Среднего Востока, местной администрации и ее казны. Уже несколько часов спустя после битвы первейшей его заботой было «как можно быстрее прибыть в Арбелы с тем, чтобы завладеть казной и прочим обозом Дария. Назавтра (3 октября) он сюда явился» (Арриан, III, 15, 5). Выйдя из Арбел, Александр не бросился в погоню за Дарием на север, к Каспийскому морю, а собрал свои войска и их добычу, всех больных и экипажи и направился в противоположном направлении — на юг.

Расстояние в 400 километров от Арбел до Вавилона армия, не встретив никаких препятствий, преодолела в боевом построении по царской дороге за 34 дня. Предосторожности оказались напрасными: местное население было настроено враждебно по отношению к персам; кроме того, в Вавилоне, колоссальном космополитическом образовании, имелись греческие, финикийские, египетские кварталы, которые всей душой радовались появлению «освободителя». Здесь 21 октября 331 года Александра провозгласили «Царем вселенной». Поднявшись на колесницу, подобно прежним государям, он совершил триумфальный въезд в город. Гражданские и религиозные власти передали ему город, крепость и сокровища. Александр отдал распоряжение восстановить храмы, которые разрушил Ксеркс в 479 году, прежде всего Бэла-Мардука, главного вавилонского божества. Он принес Мардуку жертвы в соответствии с ритуалами, к которым приобщили Александра халдейские жрецы, и таким образом добился своего признания законным царем «четырех частей света». Поддержка жреческой касты, как прежде в Египте, позволила Александру с легкостью установить в Вавилоне македонское господство.

Чтобы оправиться от тягот похода, войску был предоставлен месяц отдыха и увеселений. В начале декабря 331 года Александр вывел солдат из города и, разместив их в лагере между Тигром и Сузианой, заставил ежедневно упражняться: новым завоеваниям должны были предшествовать атлетические занятия, манёвры, смотры, парады. В скором времени в штабе стало известно, что Антипатр, регент Македонии, одержал верх над коалицией спартанцев и восставших греков близ Мегалополя в Пелопоннесе, в том же октябре, в котором армия союзников сокрушила персидскую при Гавгамелах. Преодолевая по 50 километров ежедневно по северной царской дороге, македонские гонцы около двух месяцев терпели тяготы и лишения, чтобы доставить эту весть Александру и успокоить его. Он же, имея в своем распоряжении, помимо Греции, весь Благодатный Полумесяц[7], мог уже помышлять о том, чтобы одновременно быть как «царем македонян» (βασιλεύς τών Μακεδόνων), так и «господином Азии» (κύριος τής Άσίας) (Плутарх «Александр», 34, 1), на этот раз понимая под Азией весь континент.

Именно в Вавилоне осенью 331 года Александр принял решение, имевшее далеко идущие последствия. Он назначил перса Мазея, недавнего своего противника, на должность сатрапа только что покоренного Вавилона. Что касается управления Персидской империей, Александр опирался на местную знать, дублируя персидских сатрапов, назначенных в период с 331 по 327 год, специальным «командующим» или «надсмотрщиком» (στρατηγoς έπίσκοπος) из числа македонян, которому поручалось командование оккупационными войсками; хранение же казны и управление финансами возлагались на еще одного македонянина. Подтвердив функции сатрапов, этих своего рода вице-королей, Александр, во-первых, сэкономил, а во-вторых, продемонстрировал вечно склонной к возмущению знати, что в ее интересах отмежеваться от династии Ахеменидов. Сразу же после своего вступления в должность Мазей начал от своего имени чеканить монету по греческому образцу, показывая тем самым, что установившийся здесь режим является переходным. Кроме того, чтобы поощрить мужество и преданность македонян, Александр наградил наиболее отличившихся воинов, назначив их командирами новоорганизованных полков в тысячу бойцов каждый. Кроме того, он поделил пополам кавалерийские илы и назначил этим новым подразделениям командиров, подчинив им также по тысяче всадников. Таким образом высшая македонская знать отчасти лишилась своего авторитета, уступив его монарху, который намеревался править завоеванными землями иначе, чем Македонией.

Около середины декабря 331 года Александр, ήγεμών, то есть верховный главнокомандующий войсками Эллинской лиги на протяжении вот уже четырех лет, мог считать свою двойную миссию исполненной: он отомстил за святотатства, совершенные Дарием и — пятью поколениями ранее — Ксерксом в отношении греческих богов, и освободил греков Малой Азии от подати, которую они обязаны были выплачивать ахеменидским государям, — впрочем, с риском подменить, в рамках все той же благородной задачи, освободительную войну реваншистской. Не будем забывать, что Александр, царь македонян, не распустил в Вавилоне греческие войска по домам, и они имели полное право потребовать обратно забранные у своих предков трофеи, которые украшали теперь персидские дворцы, а также свободы для своих угнетаемых (?) в столицах империи соотечественников. И хотя назначенный Союзом мститель все больше путал коллективные интересы со своими собственными, волю греческих и македонских воинов — со своей личной властью, общую добычу — с царской казной, Александр был вправе теперь, в наиболее прохладное время года, дать приказ пуститься в погоню за Дарием, который продолжал настаивать на своей непобедимости и именовать себя Царем царей, «хшаятия хшаятиянам».

В Персии

Армия, которая получила подкрепления от Антипатра, должна была преодолеть 370 километров от Вавилона до Суз (нынешнего Шуша в иранском Хузестане) за три недели. «Войдя в город (ок. 25 декабря 331 г.), Александр завладел казной в 50 тысяч талантов серебра и прочими царскими богатствами (9 тысяч золотых дариков), а кроме того, многими предметами, которые Ксеркс вывез из Греции, в частности, бронзовыми статуями Гармодия и Аристогитона» (Арриан, III, 16, 7). Ничто так не порадовало афинян, как возвращение этих статуй. В выразивших Александру свою покорность Сузах, где он восседал на царском троне, не было грабежей, зато устраивались игры, атлетические состязания, а также жертвоприношение греческим богам. Полномочия сатрапа Абулита были подтверждены, и он остался здесь править под контролем двух македонян. Войско отдыхало в Сузах 34 дня (Юстин, XI, 14, 8).