Полководцы первых Романовых - Дмитрий Михайлович Володихин
Но Дмитрий Михайлович проявил твердость, не дав «грабить боярынь», да и не только о грабеже идет речь…
Вскоре польский гарнизон принужден был сдаться на милость победителей.
Авраамий Палицын пишет: «И прежде отпустили [поляки и литовцы] из града боярина князя Федора Ивановича Мстиславского с товарыщи, и дворян, и московских гостей и торговых людей, иже прежде у них бышя в неволи». Троице-Сергиевский келарь очень осторожен в выражениях. Действительно, многие из московских дворян и купцов оказались у польского гарнизона в жестокой неволе. Но кое-кто немало способствовал проникновению вооруженного врага в сердце русской столицы.
Казаки пришли к воротам, желая учинить расправу и ограбление кремлевских сидельцев. На этот раз они изготовились защищать свой материальный интерес силой оружия. Но князь Пожарский вновь воспротивился этому, защитив тех, кто выходил из Кремля.
В результате переговоров с поляками русское командование гарантировало им только сохранение жизни и «чести», то есть защиту от издевательств. Гарантия держалась на слове, которое дали командиры ополченцев. Офицеры и солдаты осажденного гарнизона должны были сложить оружие и открыть ворота днем позже, чем выйдут русские сидельцы.
В итоге многие осажденные все-таки лишились жизни. Главным образом урон им нанесли казаки Трубецкого. Тех, кто выходил в полки Пожарского, ожидала лучшая участь.
Но даже очень дисциплинированных солдат трудно удержать от беззакония, когда они видят своих товарищей в чанах на засолке…
Кремль пал 26–27 октября 1612 года. «На память святого великомученика и чудотворца Димитрия Солунского», добавляет благочестивый московский книжник, видя промыслительную связь с именами обоих русских полководцев: Дмитрия Трубецкого и Дмитрия Пожарского. Для двух земских воинств победа над иноплеменным врагом означала нечто гораздо большее, нежели простой военный успех. Она воспринималась как милость, поданная силами небесными. В ней видели мистический смысл и славили в первую очередь не полководцев за их воинское искусство, а Пречистую Богородицу за Ее великое благоволение.
1 ноября оба ополчения совершили крестный ход с иконами и молитвенными песнопениями.
Капитуляция Струся имела продолжение, о котором редко упоминают в популярной и даже научной литературе.
Сигизмунд III все-таки явился с войском, дабы заявить польские права на русский престол.
Король не посмел двигать к русской столице всю свою армию. Поскольку в тылу у поляков оставались мощные русские гарнизоны, а в людях обнаружилась нехватка, Сигизмунд отправил легкий корпус. Этот корпус имел вид посольства и задачу, которую современный военачальник обозначил бы словами «разведка боем». Не побегут ли русские голодранцы от одного вида польского рыцарства?
Близ города стояли сторо́жи (дозоры) земцев. Неожиданно налетев на одну из подобных сторо́ж, поляки завязали сражение. Бой развернулся на Ваганькове у Ходынки. Немногочисленные ополченцы сцепились с врагом и едва сдерживали его натиск. Но в итоге бой закончился полной победой ополченцев: «На них [поляков] вылезли многия полки московския, и их побили и языки [пленников] поймали многия». Иначе говоря, как только известие о боевом столкновении достигло Пожарского, он вывел основные силы для контрудара. Ядро вражеского отряда, по одним сведениям, составляло порядка трехсот польских и литовских кавалеристов во главе с ротмистрами, по другим — около тысячи ратников. Куда им было биться со всей ратью Пожарского! Ополченцы показали полякам свою решимость драться, повторная битва явно окончилась бы для неприятеля полным уничтожением. Большое везение для пришельцев, что «посольский» отряд не лег весь до единого человека в московскую землю.
Боевые действия на Ходынке относятся к ноябрю 1612 года.
Помимо военных забот на плечи Дмитрия Михайловича Пожарского легло тяжкое бремя дел чисто административных.
Армия нуждалась в деньгах, продуктах, снаряжении. И даже золотой «финансист» Минин не мог решить всех проблем. Приходилось впрягаться и Пожарскому с Трубецким.
Награда за подвиг
Наконец, после отступления Сигизмунда, земское ополчение могло заняться самым неотложным делом: определить будущее русской государственности. Для этого земское руководство постановило созвать общероссийский собор. Вызов представителей оказался делом долгим и хлопотным — новая большая забота для Пожарского. Хотели начать заседания в декабре, но пришлось перенести первоначальный срок на месяц.
Несколько месяцев князь Пожарский провел в нескончаемых хлопотах. Ведь все это время он был одним из двух некоронованных правителей России.
Земский собор открылся в начале января 1613 года. Его заседания проходили в Успенском соборе Кремля. К Москве съехались многие сотни «делегатов», представлявших города и области России.
Собор всея земли совершал великое дело восстановления русской государственности. Главной задачей его стало избрание нового монарха. «А без государя Московское государство ничем не строится и воровскими заводы на многие части разделяется и воровство многое множится, — справедливо считали участники собора. — А без государя никоторыми делы строить и промышлять и людьми Божиими всеми православными християны печися некому». Но определение кандидатуры проходило в спорах и озлоблении. Участники собора не быстро решили эту задачу и не единодушно. «Пришли же изо всех городов и из монастырей к Москве митрополиты и архиепископы и всяких чинов всякие люди и начали избирать государя. И многое было волнение людям: каждый хотел по своему замыслу делать, каждый про кого-то [своего] говорил, забыв Писание: „Бог не только царство, но и власть кому хочет, тому дает; и кого Бог призовет, того и прославит“. Было же волнение великое», — сообщает летопись.
Земские представители выдвинули больше дюжины кандидатур нового монарха.
Имя юноши Михаила Федоровича из старомосковского рода Романовых окончательно восторжествовало на соборных заседаниях 21 февраля 1613 года. Под сводами Успенского собора, главного для всей Русской земли, его нарекли государем. 11 июля состоялось венчание на царство, а вслед за ним начались большие торжества.
12 июля, на следующий день после возведения на престол государя Михаила Федоровича (царствовал по 1645 год), первого в династии Романовых, Пожарский получил в награду высший думный чин — боярина. Для него, человека совершенно незаметного в рядах блестящей московской аристократии, боярский чин был недостижимым мечтанием. Можно сказать, за время борьбы со Смутой из полковников он прыгнул в маршалы…
Дмитрию Михайловичу пожаловали также обширные земельные владения.
Возвышение Пожарского явно шло вразрез с местнической традицией. По старым понятиям, Дмитрию Михайловичу не по «отечеству», то есть не по знатности было получить боярский чин. Для него и окольничество-то являлось чем-то сверхвозможным. На такое нарушение местнической иерархии немедленно отреагировали рода, чьи интересы оказались затронутыми. Но правительство считало необходимым защищать Пожарского от нападок. Не всегда, но в подавляющем большинстве случаев местнические тяжбы
