Русские музы. Истории любви великих художников и их русских муз - Татьяна Андреевна Русинова
Позже семья переезжает в Одессу. Отец успеет оказаться в тюрьме из-за политических взглядов, поэтому, когда Дине исполнилось шесть лет, семья снова переезжает, но на этот раз еще дальше – в Берлин, а оттуда – в Париж, где и найдет свой постоянный приют.
В семье Дины каждый знал несколько иностранных языков, поэтому она свободно изъясняется на французском и без труда поступает в школу. Родители много работают, Дина, по ее воспоминаниям, после школы гуляет по Парижу и взахлеб читает на русском все, что может найти. Из-за волны послереволюционной эмиграции в Париже уже были не только русские рестораны, но и русские школы и библиотеки. Девочка могла легко раздобыть интересующие ее книги.
Конечно, денег в семье не хватало, поэтому Дина уже с 14 лет подрабатывает натурщицей. Друг отца, архитектор Жан-Клод Дондел, заметив сходство юной девушки со скульптурами известного скульптора Аристида Майоля, советует ей заехать к нему в мастерскую. Может быть, она и здесь сможет поработать натурщицей. Конечно, в свои 73 года он больше не занимается скульптурой, считая себя слишком старым, но, может быть, захочет ее писать с натуры. Родители не возражали, так как возраст художника не позволит скомпрометировать девушку, да и новое знакомство не помешает семье, дружившей с интеллектуальной элитой Парижа (например, отец Дины был другом Антуана де Сент-Экзюпери).
Запомнив адрес и получив словесный портрет художника («старый мужчина с большой бородой»), Дина приезжает в дом к мастеру. В этот день Майоль принимает гостей – других именитых художников. Без казуса не обошлось: Дина громко приветствует Майоля, обращаясь при всех присутствующих к нидерландскому художнику Ван Донгену, идеально подходившему под лаконичное описание. Наблюдавшего за этой сценой Майоля не смутила простота юной натурщицы, и он приглашает ее позировать.
Майоль рисует ее много и часто. Она стала живым воплощением его идеала красоты. Во время долгих сеансов Дина стала от скуки петь на русском языке. Тогда Майоль стал восхищаться русской крестьянской красотой Дины, на что она дерзко парировала: «Я еврейка».
Постепенно она заменит всех остальных моделей, а жена художника начнет жаловаться друзьям, что Дина стала постоянно находиться возле ее мужа. Даже когда он рисовал горы, Майолю было необходимо, чтобы Дина была рядом. Майоль вновь взялся за скульптуру. Наконец-то подходящая муза нашла его.
Мастер стесняется просить Дину позировать обнаженной, но она предложит это сама, будучи свободной и раскрепощенной молодой девушкой. В то время Париж охватила идея свободы тела, и Дина не стеснялась быть без одежды. Они часами беседуют, он показывает ей красоту природы и рассказывает об искусстве. Вкусы юной Дины и маститого художника, кстати, совершенно не совпадали: Дина интересовалась модными сюрреалистами, а Майоль их не признавал. При этом Дина вспоминает, что между ними не было никакой интимной близости, только духовная. Возможно, из-за возраста, ведь ему было уже 73 года, а ей – всего 15.
Девушка не растворяется в своем новом знакомстве, она много учится и, даже позируя, часто сидит со склоненной головой, читая книги или делая уроки. После школы она поступает на химический факультет Сорбонны, ходит в походы с палатками, поет в хоре, вращается в кругах альтернативной молодежи, бесконечно спорит о политике. Ее первый возлюбленный, французский фотограф Пьер Жаме, оставил множество непостановочных снимков юной Дины. Ее фото в шортах и с рюкзаком стало символом народного фронта в Париже, его печатали на афишах. Но замуж Дина выходит за начинающего кинооператора, тоже, кстати, русского по происхождению, Сашу Верни (который годы спустя снимет «Дневную красавицу» с Катрин Денев). К сожалению, через два года брак распадется. Молодой муж ревновал Дину к Майолю, и дело было даже не в том, что она позировала обнаженной, а в особой связи художника и модели. Майоль и Верни были слишком близки между собой. Мадам Майоль тоже ревнует мужа. Прекратить ее истерики помогает только угроза Аристида вычеркнуть ее имя из наследников, если она не даст ему спокойно работать.
После начала войны Майоль переехал на самый юг Франции, и Дина последовала за ним, оставив мужа в Париже. Однако она не пыталась спокойно переждать войну под крылом уважаемого даже нацистами художника. Она вступила в движение Сопротивления, тайно от Майоля укрывала беженцев, а по ночам переправляла их через горы в Испанию. Она проводила людей именно теми тропами, которые ей когда-то показал Майоль. Художник заметил, что натурщица выглядит уставшей во время сеансов, и вскоре ей пришлось признаться в своей подпольной деятельности. Майоль предупредил ее, насколько это может быть опасно, но Дину это не остановило. Вскоре она была арестована. Майоль нашел отличного адвоката, и дело удалось замять, при этом свою любимую натурщицу он отправил подальше, к своему давнему другу Матиссу, вместе с запиской: «Матисс, посылаю тебе предмет моего труда. Вы сократите его до одной линии»[36].
Дина, 1937
Фотограф: Пьер Жаме
Верни позировала Матиссу, но не могла оставаться в стороне от движения Сопротивления.
Она приезжала в Париж и встречалась с подпольными лидерами. Вскоре ее снова задержали, и стало ясно, что теперь дело намного серьезнее. Французская полиция передала Дину гестапо. Долгие шесть месяцев она провела в заключении, не надеясь выйти живой: еврейское происхождение, пособничество антифашистам. Майоль был в отчаянии, казалось, было невозможно вновь спасти эту сумасбродную девчонку.
Пришлось поступиться принципами.
Именно в это время в Париже открывалась выставка любимого художника Гитлера и бывшего ученика Майоля Арно Брекера. Брекер воплощал в скульптуре арийские идеалы и льстил женам высокопоставленных чиновников, изготавливая их идеализированные портреты. Свой талант он использовал на службу нацистской Германии, за что получил взамен неограниченные ресурсы и возможности, но потерял уважение французских коллег. Майоль, зная, как Брекер уважает своего бывшего учителя, связался с ним и потребовал помочь освободить свою любимую натурщицу. Интересно, что жена Майоля тоже написала Брекеру письмо, в котором сказала, что наконец-то может спать спокойно и скульптор обязан ничего не предпринимать ради спасения девушки. Брекер все же вмешался в дело, и Дину отпустили прямо во время очередного допроса, приказав уехать подальше из Парижа. Майолю же пришлось
