Мария Барятинская - Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы. 1870–1918

Принц скоро рассеял все сомнения. «Я – офицер, командующий российскими войсками, – заявил он, – и мой долг требует, чтобы я приветствовал президента Французской Республики. Я поступлю, как поступил бы любой другой русский офицер». Поэтому он, как и положено, салютовал президенту – поступок с его стороны, которым многие восхищались. На нем был орден Почетного легиона, унаследованный им от Наполеона III, двоюродного брата его отца.

Я живо припоминаю еще один маленький инцидент, который произошел с принцем Луи Наполеоном в Красном Селе. Мы с мужем были в театре, а после представления отправились на ужин к великому князю Владимиру и его супруге, где среди гостей был и принц Луи. После ужина они вдвоем с мужем вышли на балкон, а так как становилось поздно, я пошла позвать мужа. К моему удивлению, я застала их за ожесточенным спором, и оба держались за одну шпагу, не отпуская, и каждый настаивал, что эта шпага – его, что он признал ее по изображению волка, выгравированному на рукоятке, датируемой временами Генриха I, короля Франции и Польши.

Я поняла, что они оба все более возбуждаются, сочла за лучшее оставить их одних и послала мужу записку о том, что жду его. Посыльный взял записку и тут же вручил мужу его шпагу, оставленную им в карете и позабытую там. Естественно, мой муж был очень смущен и стал приносить бесконечные извинения. Они сравнили обе шпаги и обнаружили, что они были точная копия одна другой. Оказалось, что оба получили их в качестве подарка от одного и того же лица, брата моего мужа, который служил офицером в том же полку, что и принц Луи на Кавказе. Впоследствии мы часто смеялись над этим маленьким эпизодом.

Красное Село, о котором я уже говорила, находится примерно в двадцати пяти милях от Санкт-Петербурга. Там располагался гвардейский лагерь, куда войска обычно перебазировались в конце мая или начале июня. У каждого пехотного полка был свой палаточный лагерь, а офицеры размещались в казармах. Кавалерийские полки расквартировывались в окружающих деревнях, а офицеры устраивались на постой в крестьянских домах. Однако некоторые из офицеров строили для себя небольшие избушки.

Император чаще всего приезжал в лагеря в июле. Его домом здесь был маленький дворец, построенный Екатериной П. В день своего приезда император, как правило, проезжал по лагерю в сопровождении многочисленных великих князей и блестящей свиты, а за ними следовала императрица в открытой карете, запряженной цугом. Очень вдохновляло зрелище того, как сердечно, с энтузиазмом войска приветствовали своего императора.

В семь часов начинали играть оркестры, а потом солдатские обязанности на сегодняшний день заканчивались. В лагерях был небольшой театр, который почти каждый вечер посещали император и его свита, а также и другие офицеры. Среди танцоров были и некоторые знаменитости: Павлова, Кшесинская, Карсавина и Нижинский. Довольно часто можно было здесь увидеть членов дипломатического корпуса.

В том же самом, 1897 году за несколько дней до Рождества нас пригласили по телефону на обед и на рождественскую елку на 24 декабря к великой княгине Марии Павловне. Утром того дня ее сын, великий князь Борис, позвонил нам и сказал, что нам будет лучше прийти раньше на четверть часа, поскольку император и императрица собирались почтить семейный праздник своим августейшим присутствием. Обед прошел совершенно свободно, без формальностей, и на нем было очень мало людей: только великие князь и княгиня, четверо их детей (великие князья Кирилл, Борис и Андрей и великая княжна Елена), которые все хорошо выглядели и были просто очаровательны. Также там были князь и княгиня Васильчиковы и немногие другие лица двора великого князя Владимира.

Их величества прибыли точно в восемь часов. Тогда я впервые имела честь разговаривать с ними. Обед прошел очень оживленно, император все время беседовал с великой княгиней, сидевшей рядом с ним, но императрица, по своему обычаю, говорила очень мало, потому что была исключительно застенчива. Она была очень красива, но все же не так, как ее сестра Елизавета. На ней было желтое платье, и так как она прибегала к румянам по малейшему поводу, мне подумалось, что этот цвет ей не так идет, как белый, который она часто носила.

Через несколько минут после обеда двери широко распахнулись, и посреди комнаты появилась высокая рождественская елка, вся сверкающая и покрытая, как обычно, множеством блестящих игрушек, хлопушек и т. д., и т. д. Император подошел к елке и взял хлопушку. Вручив ее мне, он велел подойти к императрице, сидевшей в дальнем конце зала, и заставить ее дернуть за ниточку вместе со мной, «потому что она не выносит грохота этих штук», – сказал он. Я ответила: «Я не осмеливаюсь, ваше величество; я боюсь, императрица рассердится на меня». – «Не бойтесь, княгиня! – сказал он. – Она поймет, откуда это идет». Я заметила, что императрица в этот момент наблюдала за нами и улыбалась, так что я скромно подошла к ней, чувствуя жуткий страх, но она лишь ответила: «Я знаю, вас послал император» – и храбро дернула за хлопушку. И тут подошел император и сказал: «Браво!»

Через несколько минут он попросил принести лестницу и, когда ее установили, сказал моему мужу: «Толи, заберись наверх и достань мне самые большие хлопушки, которые, как вижу, развешаны на самой верхушке елки». Пока мой муж был на лестнице, его величество крепко ее держал. Потом, увидев, что к форме моего супруга кто-то прикрепил длинный красный хвост, он сделал мне знак ничего не говорить, как будто это он сам сделал это. В течение вечера у меня состоялся получасовой приятный тет-а-тет с императрицей, когда, оказавшись наедине со мной, она почувствовала себя свободнее, не так скованно и сдержанно, и все время говорила со мной о своей маленькой дочери Ольге и о том, как интересно наблюдать шаг за шагом развитие ребенка – маленькой великой княжне в ту пору было только два года, – и о том, как счастлив император, когда у него выпадает свободное время и он может поиграть с малышкой. Я рассказала ей, какой несчастной чувствую себя оттого, что не имею детей, и как это для меня печально. «Все поправится», – сказала она. А потом подошел император с огромной хлопушкой и, протягивая ее императрице, сказал: «Будь храброй!» И бедная императрица, закрыв глаза и слегка отвернувшись, потянула за ниточку вместе с императором.

Воспоминания об этом восхитительном вечере до сих пор живы в моем сердце, запечатлены в моей памяти. И когда я пишу эти строки, я отчетливо вижу рождественскую елку, опять слышу голос государя и шум хлопушек; и я благодарна Провидению, что мне было дозволено так близко видеть императора и иметь возможность оценить его простоту, доброту и любезность. Как неотразимо было очарование его манер! Начать с того, что голос его имел низкое, четкое и приятное звучание; глаза его имели особенно мягкое выражение, а когда он улыбался, они вспыхивали и тоже улыбались. Они были зеркалом его души, души чистой и благородной. Все, кто с ним соприкасался, подпадали под воздействие его шарма и обожали его.