Вадим Кирпиченко - Разведка: лица и личности

Но вернемся к визиту Насера. В Москве высокому гостю успели, кажется, показать все, что только было можно: мавзолей (тогда в нем по соседству с Лениным лежал еще и Сталин), университет, стадион в Лужниках, мечеть, метро, Кремль, кремлевские музеи, квартиру Ленина, автозавод, Садовое кольцо, Ленинские горы, кинотеатр «Мир», ядерный центр в Дубне, Таманскую дивизию, базу ВВС. Наконец утром 3 мая на двух самолетах «Ту-104» мы отправились в поездку по Советскому Союзу. Началось это длинное путешествие с Ташкента, потом были Баку, Сухуми, Сочи, Запорожье, Киев, Ленинград и Сталинград.

Что же осталось у меня в памяти от этой поездки, которая состоялась почти сорок назад? Наверно, прежде всего то, к чему лично был причастен, что поразило, взволновало, привлекло особое внимание… Поразил, разумеется, прием, оказанный делегации в Узбекистане. Тут было море ликования. Ведь приехал не только Насер, но и сам Н.А.Мухитдинов, бывший первый секретарь ЦК КП Узбекистана, ставший членом высшего партийного руководства СССР. Запомнился обед в колхозе «Кзыл Узбекистан». Гости и руководство республики сидели на возвышении, на специально сооруженном помосте, а кругом на коврах и циновках размещались приглашенные, и казалось, эти ковры и циновки простирались до самого горизонта. Число участников этого обеда исчислялось не сотнями, а тысячами. Ш.Р.Рашидов, воздав должное Насеру, перешел к излиянию своих чувств по случаю приезда Мухитдинова. Он сказал просто и скромно:

— Сегодня солнце второй раз взошло над Узбекистаном — к нам приехал наш дорогой и любимый Нуретдин Акрамович Мухитдинов!

И далее в том же духе.

При посещении ташкентского текстильного комбината члены делегации ОАР сморщились: стоял неимоверный шум от грохота станков (создавалось впечатление, что несколько танковых бригад пошли на прорыв), по цехам летали клочья хлопка. Ничего нельзя было увидеть и расслышать. Один из членов делегации спросил у меня:

— Ты был на текстильном комбинате в Аль-Махалла-аль-Кубре?

Я ответил утвердительно.

— Зачем же нам показывать это старье? Действительно, на названном египетском текстильном комбинате, оборудованном новейшими американскими, английскими и французскими станками, не было ни такого адского шума, ни хлопковых облаков, и с вентиляцией дело обстояло намного лучше. Вообще состояние нашей технической оснащенности несказанно удивило египтян, а еще больше поразило их количество женщин, занятых на тяжелых дорожных работах. Так что с собой на родину делегация увезла смешанные чувства и впечатления.

Запомнилась и реакция Насера на показ ему документального фильма о Сталинградской битве. Он попросту заплакал, когда увидел руины Сталинграда, слезы долго текли по его щекам. В этот день он даже расслабился необычным для него способом — выпил несколько стопок водки. А по прибытии в Сталинград в произнесенной там речи отдал должное этому героическому городу.

Все переводы во время визита обеспечивала группа из пяти человек: четырех арабистов и одного специалиста по английскому языку. Викентий Павлович Соболев, занимавший тогда должность советника посольства в ОАР, был как бы старшим в нашей переводческой группе, куда входили СА.Кузьмин, Г.Ш.Шарбатов и я. Когда же дело доходило до науки и техники, то подключался широко известный по части английского перевода В.М.Суходрев (в арабском языке ощущался еще дефицит технических терминов).

В марте 1992 года кафедра ближневосточных языков Московского государственного института международных отношений провела торжественное заседание, посвященное 100-летию со дня рождения двух наших преподавателей арабского языка — Клавдии Викторовны Оде-Васильевой и Харлампия Карповича Баранова, имена которых чтимы многими поколениями арабистов. Именно они привили нам любовь к арабскому языку, возбудили интерес к арабским странам. К.В.Оде-Васильева, палестинка христианского вероисповедания, — человек-легенда. Выучив русский язык в Палестине и выйдя замуж за русского врача, она накануне первой мировой войны оказалась в России и осталась здесь навсегда. На этом заседании встретились заведующий кафедрой ближневосточных языков Сережа Кузьмин, сотрудник Института востоковедения Академии наук, доктор филологии Гриша Шарбатов и я, ныне руководитель группы консультантов Службы внешней разведки России. Среди множества приятных воспоминаний была и наша совместная переводческая работа во время первого визита Насера в Советский Союз.

В свое время среди людей, имевших отношение к переводам речей и докладов руководителей СССР, ходило много разговоров о трудностях, которые испытывали переводчики Хрущева. Надо сказать, что он буквально истязал их своими прибаутками. Очевидно, просто не понимал или вообще никогда не задумывался над тем, что не все идиомы переводимы на иностранные языки. Помимо хорошо известного и не переводимого ни на какие языки любимого выражения Хрущева «кузькина мать» мне приходилось переводить и такие его перлы, как «баба с возу — кобыле легче» и «со свиным рылом в калашный ряд». Понятно, что Насеру так и не посчастливилось оценить по достоинству сочность и аромат этих выражений и пришлось довольствоваться приблизительными эквивалентами, тем более что упоминание свиньи оскорбляет ухо правоверного мусульманина.

В заключение пребывания Гамаля Абдель Насера в Советском Союзе 15 мая 1958 года было подписано совместное коммюнике по результатам визита, в котором высказывались единые точки зрения по многим международным вопросам и по вопросам двусторонних отношений.

Два дня спустя после возвращения в Каир я поехал в спортивный клуб «Гезира» отдохнуть и заодно договориться по телефону о встрече с Салахом Насром. Телефоны-автоматы были расположены недалеко от конторки, где сидела администратор, дававшая различные справки посетителям клуба. Чтобы не привлекать внимания посторонних моей трудной фамилией, мы с Салахом Насром договорились, что я буду называться Жоржем и меня сразу соединят с ним. Дозвонившись до канцелярии Салаха Насра, я несколько раз был вынужден сказать, что звонит Жорж. Наконец нас соединили, и мы договорились о встрече. Женщина за конторкой очень внимательно смотрела на меня и прислушивалась к разговору. Когда я кончил говорить, египтянка радостно заулыбалась:

— Господин Жорж, а мы все вас знаем. Вы переводили нашему президенту. Вас показывали в кинохронике каждый день во всех кинотеатрах!

Вот тебе и Жорж! Вот тебе и конспирация! Прямо по анекдоту: «Славянский шкаф у нас не продается, а шпион живет этажом выше».

За первым визитом Насера в Советский Союз последовали и другие, но такого энтузиазма ни у нас, ни в Египте уже не вызывали. Можно уверенно сказать, что этот первый визит так и остался самым главным визитом в советско-египетских отношениях.