Константин Романов - Император Николай II. Тайны Российского Императорского двора (сборник)

В Гатчине люди поместились в казармах л.−гв. Кирасирского Ее Величества полка[78]; Наследник не желал остановиться в Своих покоях во дворце, а велел разбить свою палатку в рощице у Кирасирских казарм, неподалеку от офицерского шатра-столовой. Офицеры большою толпой ходили за Его Высочеством купаться в одном из прудов Гатчинского парка[79], где устроены две общественные купальни.

21 июля в 4 ч. утра полк выступил из Гатчины по Двинскому шоссе. После удачного двухстороннего маневра расположились биваком у села Никольского, в парке мызы Сиворицы.

Вечером Цесаревич уехал в тройке на станцию Суйда, где Его ожидал экстренный поезд, в котором Он отправился в Петергоф, чтобы провести день Ангела императрицы в Своем семействе; Его Высочество предложил ехать с Собою в царском поезде командующему полком, принцу Петру Александровичу [Ольденбургскому] и нескольким офицерам, которые, пользуясь наступившим праздничным днем, собрались к своим родным. Цесаревич и Его спутники вернулись на бивак в ночь на 23 июля, около 2 часов.

Ранним утром предстоял бригадный маневр. После отбоя полк перешел на станцию Сиверское[80] (Варшавской ж. д.) и расположился биваком на скошенном лугу, подле дачи шталмейстера генерал-лейтенанта Фредерикса[81]. Гостеприимный хозяин пригласил Цесаревича и всех офицеров полка к себе на дачу, где они нашли самый радушный прием и обильное угощение. Командующий полком позвал барона ужинать в полк. Приходил и проводивший лето в Сиверской поэт Аполлон Николаевич Майков[82]. Местные крестьяне поднесли Цесаревичу хлеб-соль.

Утром 24 июля барон Фредерикс предложил всем офицерам пить чай и кофе на своей даче. В 10 ч. полк выступил на второй бригадный маневр.

Следующий бивак был в дер. Старое Заречье. Тут полк оставался все 25-е число на дневке. 26-го июля был первый дивизионный маневр; поднялись в 5 ч. утра. Ночью лил дождь и воздух посвежел; люди успели втянуться в ходьбу и шагали бойко; на всех переходах Цесаревич шел во главе Своего батальона. Маневр окончился у дер. Лисино[83], после чего полк пошел на бивак к станции Волосово[84] (Балтийской жел. дор.), куда прибыл во 2-м часу дня. Цесаревич с офицерами ходил на станцию смотреть на проходящие поезда. На другое утро полк покинул бивак в 8 утра. Командующий полком был начальником авангарда, пехотой которого (1-м и 2-м батальонами полка) командовал Цесаревич. Шли на Рогатино, Ославье и мызу Моллера; тут у церкви при звоне колоколов Наследника встретил священник с крестом и св. водою; Его Высочество слез с лошади и подошел под благословение; крестьянские дети бросали цветы. Оттуда Цесаревич с начальником авангарда выехал на рекогносцировку; пробравшись к опушке густого леса, по очень дурной дороге, наткнулись на полковую охотничью команду, от которой узнали, что близ выхода из лесу засел в засаде весь л.−гв. Кирасирский Ее Величества полк, а неприятельская пехота очистила впереди лежавшую дер. Пежовицы. Рекогносцирующие, опасаясь быть взятыми в плен, на рысях вернулись к авангарду. Вскоре пришло донесение, что Кирасиры заняли дер. Пежовицы и баррикадировали ведущую к ней дорогу. Против них были высланы 4 роты, и Кирасиры, сев на коней, ускакали. Авангард миновал Пежовицы и проследовал далее, на Бедные Горки, где стал привалом на полчаса у мызы Строгонова. Хозяева угощали Цесаревича и офицеров молоком и хлебом. — Начальник отряда, генер[ал]-майор Баумгартен[85] приказал авангарду пройти мызу Рекова, свернуть налево и занять позицию против Коноховиц, где расположился неприятель — Измайловцы. После второй рекогносцировки выяснилось, что дебушируя среди засеянных полей и не имея возможности развернуться, авангард дал бы себя даром расстрелять. Надо было прибегнуть к обходу одного из флангов противника, и решили воспользоваться лесной дорогой, по которой авангард и совершил неприметное неприятелю, обходное движение. Штыковой удар произошел у Малой Вруды, откуда весь полк пошел на бивак в Большую Вруду, в версте от полустанка Балтийской жел. дороги. И здесь Цесаревич был встречен духовенством с колокольным звоном, при большом стечении народа, Его Высочество зашел в церковь.

Отдохнув немного, Наследник отправился погулять с несколькими офицерами, зашли довольно далеко, а приближалось время обеда. Случайно навстречу попался извозчик, и Цесаревич нанял его, чтобы вернуться на бивак. Дорогой извозчик, принимая Его за простого офицера, сказал, что слышал, будто при войске находится Наследник и живет в палатке; он просил хоть издали показать ему эту палатку, потому что близко к ней его, наверное, не допустят. Цесаревич обещал показать ему палатку, а когда приехали, спросил извозчика, не хочет ли он видеть самого Наследника; тот отвечал: «Еще бы не хотел…» Тогда Цесаревич говорит ему: «На, смотри». Извозчик упал на колени. Его Высочество подарил ему целковый.

В среду 28 июля была дневка; так как в воскресенье из Ст. Заречья не удалось съездить в церковь, то Цесаревич заказал обедню в Б. Вруде. Жители узнали об этом и украсили церковную ограду гирляндами зелени, а дорогу к церкви усыпали цветами. К обедне пришли Преображенцы и стоявшие биваком по соседству Семеновцы и артиллеристы. Нельзя было не заметить, как примерно Цесаревич стоял в церкви: во время богослужения он всегда стоял неподвижно, точно в строю, ни с кем не заговаривал, держался прямо и по сторонам не оборачивался.

После завтрака Цесаревич сел к столику у Своей палатки и занялся чтением; в этом положении изобразил его акварелью поручик Шипов[86]. На заднем плане акварели видна прислуга Цесаревича, сопровождавший Его на маневрах урядник Собственного Его Величества Конвоя и унтер-офицер Государевой роты Дроницын[87], входивший в состав нижн. чинов полка назначенных для охраны барака Наследника в лагере и Его палатки на маневрах. — Привезли почту; Цесаревич читал офицерам вслух «Новое время»[88] и «Петербургскую газету». Его Высочество ходил с офицерами гулять и играл с ними в домино. — 29-е число было вторым днем отдыха. Опять прогулки, веселые беседы, игра в домино, чтение газет и журналов. Вечером явился разносчик с ручным фейерверком; все было тотчас же куплено, зажглись бенгальские огни, взлетели ракеты, с треском рассыпались в вышине римские свечи.

30 июля утром полк покинул бивак у Большой Вруды и походным порядком направился через Черенковицы и Негодицы к мызе Гомонтово, на Нарвском шоссе, куда прибыл к 5 часам вечера, сделав переход в 17 верст. Бивак был разбит на выгоне, под самой мызой. Ее владелец, барон Велио[89], предлагал Цесаревичу остановиться в усадьбе, но Его Высочество, поблагодарив, поместился в палатке. После веселого обеда, оживленного звуками полковой музыки, Цесаревич с офицерами упражнялся в бросании палаточных кольев: эта игра состояла в искусстве забросить кол как можно дальше, и притом так, чтобы он острием воткнулся в землю. Потом перешли на устроенную около дома гимнастику. Начальник дивизии князь Оболенский, расположившийся со своим штабом в доме барона Велио, вышел к офицерам, чтобы посоветовать им оставить это упражнение, и немало смутился, увидав среди них Цесаревича.