Гюнтер Фляйшман - По колено в крови. Откровения эсэсовца

До нас донеслись залпы артиллерии неприятеля. Сначала слышишь, словно что-то со свистом и шипом проносится по узкой металлической трубе, потом следует глуховатый разрыв. А потом снова вроде как поезд пронесся рядом. Фонтаны разрывов замелькали на поле, отделявшем нас от Франкошана.

— Опять началось! — вырвалось у роттенфюрера Хайзера.

Мы залегли, и он обратился ко мне:

— Когда двинемся, ты посматривай вокруг и в случае чего сразу же нырь в свежую воронку. Рассчитывай атаку по времени. Следуй за мной, ни в коем случае не отрывайся. Оторвешься, все равно рассчитывай по времени атаку! Французам нужно около 10 секунд, чтобы дождаться, пока вылетит гильза, потом зарядить новый снаряд, захлопнуть затвор орудия и дернуть за шнурок. Вот и используй эти секунды — они твои. А если пальнут из пулемета, сразу же на землю. Они обязательно будут поливать пулеметным огнем это поле.

— Где собираемся? — спросил кто-то. Роттенфюрер обвел взглядом поле.

— А вон там! Да! Вон там! Видите домик с сараем и белыми ставнями?

— Все они с белыми ставнями, черт бы их побрал! — буркнул кто-то.

— И только один с сараем! — рявкнул в ответ Хайзер.

— С сараем или амбаром?

— Вы что, совсем отупели? Не можете отличить сарай от амбара? — перешел на крик роттенфюрер Хайзер.

Я был поражен тем, что, оказывается, не у одного меня нервы на пределе. И был рад, что Крендл из-за своей ноги избавлен от участия в этой атаке. Его сунули наблюдателем к артиллеристам. Я пожалел, что так и не дописал письма домой тогда в Сен-Юбере. И, глядя на разрывы снарядов, подумал, что может случиться и так, что мне его уже никогда не дописать.

Мы стали ползком пробираться к объекту атаки. Им был ирригационный канал метрах в 50—60 от первых домов Франкошана. Французы и англичане посылали снаряд за снарядом.

Хайзер прокричал:

— Вперед! Подвое! Пригнувшись! Не забывать о времени! Встречаемся в городе!

Никогда не забыть, как он произнес это свое: «Встречаемся в городе!» Эта короткая фраза вселяла надежду на то, что задание, вопреки всему, все же выполнимо.

Тут же раздались свистки — сигнал к началу атаки. Роттенфюрер Хайзер вымученно улыбнулся мне. Я тут же бросился вслед за ним прямо под снаряды. И как это всегда бывает в таких случаях — ты видишь перед собой разрывы, сознаешь смертельную опасность и тем не менее лезешь под них, лезешь в самое пекло, к черту в пасть, потому что у тебя нет иного выхода, как только продвигаться вперед. И вспыхивает еще одна мысль: что все эти раны, оторванные ноги, руки, гибель — все это происходит, и даже непременно произойдет, но с кем угодно, только не с тобой. Да и как не идти вперед, если все остальные тоже идут? Потому что иного выхода нет и быть не может, вот и остается бежать вперед.

Не раз роттенфюрер Хайзер внезапно останавливался, и я буквально натыкался на него. И каждый раз он оборачивался, чтобы схватить меня за ремень, рвануть вниз. Потом он полз вперед, а я за ним. Потом мы оба скатывались в первую же воронку от снаряда, пережидая за кустиком очередной подлет. Разумеется, кустик этот никак не мог быть надежной защитой, но зато скрывал тебя от сидевших за пулеметами англичан и французов.

Уже не помню, сколько времени мы перебегали это окаянное поле, зато помню, как оно выглядело. Я видел, как в воздух вздымаются комья вывернутой снарядами земли, помню ощущение, как они сыпались на меня сверху. Вообще, должен сказать, что, когда идешь в атаку под артогнем противника, с тобой творятся странные вещи. Рвущиеся вокруг снаряды в корне меняют твои ощущения, твое восприятие среды — допустим, мчишься во весь опор, а тут где-нибудь рядом вдруг как рванет, тебя окатывает взрывной волной, и тебе вдруг секунду-другую кажется, что ты пытаешься бежать под водой. Мышцы мгновенно напрягаются, ты сопротивляешься внезапно сгустившемуся воздуху, но он вдруг вновь разжижается, и ты, не успев отреагивать, едва не падаешь.

Богу было угодно, чтобы я добрался до того самого сарайчика вместе с роттенфюрером Хайзером. Всего туда добралось пятеро из семи человек. О двоих, не добежавших молчали. Мы-то понимали, что их разорвало на куски на том поле. Роттенфюрер Хайзер пригляделся к стенке сарая, и тут в нее ударила пулеметная очередь. Несколько досок сразу же отлетело.

— Нет, это не французский пулемет, — пробормотал он. — Определенно английский.

«Откуда он знает?» — мелькнуло у меня в голове. Впрочем, куда больше меня удивило бы, если бы он не знал. Все это результат по крохам собираемых в боях сведений: примет, обобщений отдельных, зачастую неуловимых отличительных признаков. Даже я к тому времени, какФранкошан оказался в наших руках, и то успел кое-чему подучиться. У французов были на вооружении устаревшие пулеметы малой скорострельности. Британцы же располагали куда более мощным оружием, способным дырявить пулями что угодно, вплоть до кирпича, не то что доски.

Выглянув из-за сарая, он увидел, как к окраине городка приближается 2-й полк СС «Дас Райх». Между домами и натянутыми между ними веревками с бельем стояла водоразборная колонка. Этот проход, судя по всему, контролировался либо нашими из СС, либо французами и британцами. Во всяком случае, бойцы 2-го полка СС «Дас Райх» миновали проход без осложнений.

Роттенфюрер Хайзер обвел нас взором.

— Есть тут одна закавыка, — начал он. И тут посмотрел мне прямо в глаза. Я внутренне подтянулся, почти зная, что сейчас последует. Серьезнее некуда он заявил:

— Жрать хочется!

И тут же, расхохотавшись, дружески хлопнул меня ладонью по каске.

— Не боись, солдат! Надо непременно закончить, раз уж начали.

Пригнувшись, он выбежал из-за сарая, мы за ним, и вскоре мы соединились с уже входившими во Франкошан солдатами 2-го полка СС «Дас Райх». Артиллеристы тем временем продолжали перепахивать перейденное нами поле. Начинавшаяся у колонки узкая тропинка вела к пересечению с дорогой пошире: хочешь, иди вправо, хочешь — налево.

Мы вместе с роттенфюрером Хайзером и остальными повернули вправо и, перемахнув через дорогу, вжались в стены домов на северной стороне. Не берусь утверждать с уверенностью, но меня не покидало ощущение, что роттенфюрер Хайзер не знал, как быть дальше.

Не хочу сказать, что ему не хватало выучки или лидерских качеств. Как обнаружить врага, зайдя в занятый им город? Как узнать, в каких именно домах он затаился? Существует лишь один способ — прочесывать дом за домом.

Это и есть, наверное, самая опасная разновидность боя. Множество раз на войне мне приходилось убеждаться, что куда легче идти на врага в чистом поле. А входя в дом, ты никогда не знаешь, что там тебя ждет. Его обитатели? Дети, брошенные родителями? Беспомощные старики? Кошки? Собаки? Рыбки в аквариуме? Или же затаившийся враг? И палец твой постоянно на спусковом крючке, чтобы в случае надобности тут же нажать на него. И когда в поле зрения вдруг возникает кто-то, неважно кто, тут со страху вполне можно дать очередь. Сколько раз жертвой таких вот спонтанных реакций становились ни в чем не повинные люди.