Дебора Кертис - Touching From a Distance

Итак, Йен решил принять предложение Роба Греттона. После встречи с ним и его девушкой, Лесли Гилберт, он рассказал мне, какие они оба дружелюбные, но повторял это так, будто старался убедить сам себя, что принял правильное решение — добровольно или под влиянием обстоятельств. Он говорил о Робе и Лесли, словно они его опекуны или приемные родители. И когда началась вся неразбериха, именно у них мы оба искали поддержки. К сожалению, Лесли и я превратились в помеху, когда отношения Йена и Роба стали более закрытыми, подобно отношениям клиента и адвоката, пациента и врача. Йен в свое время сам организовал работу с Дереком Брандвудом, но если он и ревновал, когда подобного рода дела перешли в ведение Роба, то никогда не показывал этого. Сложнее всего ему пришлось позже, когда он бросил работу и стал зависеть от Роба, поскольку именно он ежемесячно выдавал им гонорары.

Йену очень повезло оказаться в такой беззаботной компании. Они всегда принимали его таким, какой он есть, Невинные выдумки воспринимали как часть его самого и никогда особенно не обижались. Иногда он мог за глаза обругать кого-нибудь, но полностью отрицал это при встрече. Он ненавидел, если кто-то отправлялся в отпуск, — не потому что завидовал, а потому, что считал это пустой тратой времени. Йен хотел, чтобы все, как он сам, полностью отдавали свое время и силы репетициям. Имея больше домашних забот, чем остальные, он тем не менее был более преданным делу и упорным, чем они. Однажды, когда Бернард в очередной раз отпросился с репетиции, Йен заявил, что тот недостаточно хорош и им необходим второй ритм-гитарист, чтобы обогатить звук. Он даже рассказал мне, как они устроили прослушивание в отсутствие Бернарда. Тот пришел в ярость, узнав об этом, и спросил Роба Греттона, чья была идея. Йен, кажется, был перепуган: «Я никогда не говорил такого!» — выдавил он. После того случая они усилили звучание бас-гитары Питера Хука — басовая секция стала играть заметно более важную роль в их музыке. Это стало визитной карточкой Joy Division.

Встречи Музыкального сообщества обычно проходили по понедельникам на площадке Band on the Wall. Эти выступления были не столько полноценными концертами, сколько репетициями. Обычно там царил хаос; парни из The Fall сидели и глумились над всем происходящим на сцене. Однажды мы вышли за чипсами и охранник не пустил нас обратно. В другой раз участники группы забыли сказать Йену, что выходят на сцену. Он был в туалете, когда услышал сквозь стену вступление к «No Love Lost» (к счастью, длинное). В рецензии на концерт Мик Миддлс томно жаловался на «ограниченность» и «однообразие» Joy Division и заявлял, что нацистская тематика используется «сверх всякой меры». Совершенно противоположную позицию занял Пол Морли, описавший их в NME как «живых и неуловимых... красноречивых и целеустремленных».

Йен и я обычно встречались дома за обедом, хотя, как правило, случайно, а не договариваясь. Однажды, дождавшись меня, Йен сообщил, что моим родителям пришлось усыпить мою собаку Тесс. Я была настолько безутешна, что не смогла вернуться в колледж. Я чувствовала себя глупо, так рыдая из-за этого, но Йен тоже любил животных и прекрасно меня понял. В тот день за обедом мы решили, что нужно завести другую собаку. Как только Йен закончил работу, мы отправились в местный приют для животных. Там как раз ждал новых хозяев целый выводок бордер-колли, и мы выбрали дружелюбного, но чересчур резвого щенка-девочку. Йен назвал собаку Кэнди в честь песни The Velvet Underground «Candy says» и был от нее в таком восторге, что я удивилась, почему мы раньше не додумались завести щенка. Я должна была воспитывать и дрессировать Кэнди, а Йен вызвался гулять с ней. Он никогда не заставлял ее идти рядом смирно. Я все еще вижу их обоих во время этих прогулок: долговязый молодой человек, которого, яростно пыхтя, тащит на поводке собака.

В первую ночь, когда Кэнди поселилась у нас, было необычайно жарко. Мы расстелили газеты на полу гостиной и открыли окно. Йен уложил собаку спать в картонную коробку с грелкой и пожелал ей не грустить. Ночью меня разбудил пронзительный лай. Я подождала, пока щенок угомонится, и снова заснула. Утром обнаружилось, что входная дверь открыта, а из моего кошелька пропали последние семь фунтов. Йена совсем не обеспокоило вторжение. Он лишь восхитился, что Кэнди в первую же ночь стерегла дом...

7. От счастья летая[10]

Сейчас ясно, что решение создать семью было не самым благоразумным, ведь у нас почти не было денег. Тем не менее, наслушавшись разговоров подружек по колледжу об их детях, я загорелась желанием родить ребенка. Осторожно начав говорить на эту тему, я была почти уверена, что Йен предложит перенести это на потом. Но он был не из тех, кто обсуждает планы, опираясь на доводы рассудка: больше всего на свете он хотел, чтобы люди были счастливы. Если ребенок мог сделать меня счастливой, значит, мы должны были его завести. Йен уверял, что о деньгах беспокоиться не нужно, так как к тому времени, когда он или она родится, мы будем жить в достатке. Я хотела верить ему, и материнский инстинкт пересилил все опасения.

Когда я забеременела, Йен с радостью сообщил новость родителям, но не горел желанием поделиться ею с остальными участниками группы. Я тоже не собиралась болтать, но на одном из концертов в Band on the Wall Сью, подружка Бернарда, сказала мне: «Вы так близки. Я не удивлюсь, если скоро в вашем доме мы услышим топот маленьких ножек». «Как ты узнала?» — ответила я. Йен выглядел таким смущенным, будто его в чем-то уличили. Но, вопреки его опасениям, напряжение скорее спало. Истинный джентльмен Хуки разнервничался, так как ранее тем вечером позволил мне вести фургон, а теперь решил, что это недопустимо в моем положении.

Тем не менее я хотела, чтобы все знали о моей беременности. Питер Хук позже сказал, что одна из проблем Joy Division состояла в том, что они сознательно держались друг от друга немного на расстоянии и не делились своими радостями. Для них счастье будто перестало быть модным. Вся моя натура противоречила этому.

Йен и Бернард очень сблизились, Йену нравилось разговаривать с Бернардом на разнообразные, возвышенные темы. Книги, радикальные идеи и философские течения подвергались тщательному исследованию. Среди прочего его интересовали учреждения для старых или больных, где они содержались, вдали от общества, всеми забытые. У моей сестры Джил был друг, стоматолог, который работал в подобном месте, и Йену нравилось слушать рассказы о пациентах с мастопатией вдоль мамиллярной линии. Вообще, Йен был очень странным. Если что-то отклонялось от нормы, то сразу же пробуждало его воображение.