Людмила Сукина - «Золотое» столетие династии Романовых. Между империей и семьей

В результате Александр II стал одним из самых глубоко и разносторонне образованных российских императоров. Он знал четыре иностранных языка: французский, немецкий, английский и польский, мог читать по-латыни и на древнегреческом. Из всех преподававшихся ему наук он особенно выделял историю. Этому способствовало то обстоятельство, что Жуковский считал ее «главной наукой наследника престола», и личная склонность Александра к гуманитарным предметам. Когда Николай I, сам любивший историю, дарил старшему сыну исторические книги на разных языках, тот радовался этим подаркам больше, чем каким-либо другим. Чтобы Александр не скучал на занятиях и мог общаться со сверстниками, во дворец часто приглашали двух мальчиков из дворянских семей: Иосифа Виельгорского и Александра Паткуля. Эту дружбу Александр II сохранил до конца жизни.

Учебное время цесаревича и его товарищей было строго организовано. Учебный год делился на два полугодия. Первое из них длилось с Нового года до середины июня, а второе – с начала августа до Рождества. Между полугодиями летом и зимой были каникулы. В конце каждого месяца и в конце полугодия проводились экзамены по всем изучаемым предметам.

Учебный день начинался рано. Наследник вставал в шесть утра, молился, завтракал, а ровно в семь приходили учителя. До девяти длилась первая порция уроков, с девяти до десяти устраивался перерыв для отдыха и визитов, с десяти до двенадцати – вновь уроки. В двенадцать Александр с друзьями отправлялся на двухчасовую прогулку или занимался верховой ездой в манеже. После обеда и небольшого отдыха с пяти до семи часов вечера опять бывали уроки. С семи до девяти юноши находились в распоряжении учителя гимнастики или танцмейстера. В девять вечера ужинали, а в десять учащиеся расходились по своим комнатам, чтобы перед сном обсудить с воспитателем свои занятия и поведение и все записать в специальный журнал. В нем же учителя проставляли оценки по следующей системе: «хорошо», «довольно хорошо», «дурно». Журнал наследника еженедельно просматривали император и императрица.

На полугодичных экзаменах цесаревича и его товарищей всегда присутствовал сам Николай I. Александр был способным юношей и учился хорошо. После одного из экзаменов воспитатель Мердер записал в своем дневнике: «Все в Александре Николаевиче было прекрасно: его ответы, скромные манеры, в особенности выражение его очаровательной физиономии, воодушевленной благородным желанием сделать удовольствие его родителям».

В апреле 1835 г. Александр успешно сдал последние экзамены. Император остался очень доволен результатом и щедро наградил В. А. Жуковского и других учителей. Но образование наследника на этом не закончилось: до своего двадцатилетия ему предстояло еще три года провести в путешествиях. До 1837 г. Александр знакомился с Россией. В сопровождении учителей и воспитателей он посетил Новгород, Тверь, Ярославль, Ижевск, Екатеринбург, Тюмень, Тобольск и некоторые другие губернские и уездные города. Александр стал первым из наследников престола династии Романовых, который побывал в Сибири и составил личное представление об этой далекой окраине своей империи. В следующем, 1838 г. он проехал по странам Европы и побывал в Германии, Швеции, Дании, Италии, Англии. По мысли Жуковского, эти путешествия должны были превратить будущего императора в «русского европейца», в котором любовь к отечеству соединилась бы с уважением к истории и культуре других народов и пропиталась духом европейского либерализма.

Но оба воспитателя цесаревича, и Жуковский, и Мердер, не могли противостоять желанию императора сделать из Александра не столько политика и законодателя европейского типа, сколько русского военного сановника, каковым по существу был он сам. С самого раннего возраста отец заставлял наследника престола участвовать в смотрах, парадах, разводах, учениях. И Александр быстро почувствовал к этому вкус. На его стройной фигуре хорошо сидела парадная военная форма. Он умел ловко гарцевать на коне перед строем солдат и офицеров. Ему нравилось ловить на себе восхищенные взгляды подчиненных.

Вскоре его увлечение парадной стороной военного дела стало раздражать не только воспитателей, но и самого Николая I. Только причины этого раздражения различались. Император опасался, что из сына не получится воин, способный в случае необходимости взять на себя командование всей армией государства, что он так и останется «паркетным генералом». А Жуковский и Мердер беспокоились о том, что Александр, как и отец, уверует, будто слава страны состоит только в мощи ее войск. Мердер отмечал в своих «Записках»: «Желал бы убедиться, что частые появления Его Высочества на парадах, видя, что из парада делают государственное дело, не будут иметь на него дурных последствий: легко может ему прийти мысль, что это действительно дело государственное, и он может ему поверить». А Жуковский писал императрице, что участие мальчика в военных мероприятиях надо если не прекратить, то хотя бы ограничить шестью неделями в году во время летних каникул. Но кто станет прислушиваться к мнению педагогов, если война и парады испокон веку считались главным делом русских государей? И несмотря на усилия воспитателей и учителей, из Александра формировался человек не столько государственный, сколько военный по своим привычкам, взглядам на мир, манере держаться и мыслить себя. Дело было сделано: Александр II до конца жизни обожал парадные военные мероприятия, и в его формуляре они встречаются с удручающей регулярностью.

Наряду с ценностями военной службы Николай стремился внушить своему сыну незыблемую веру в ценность самодержавия как такового. С его собственной точки зрения, самодержавие было важнее всех гражданских благ и даже блага самого государства. После отречения от престола французского короля Карла X, уступившего требованиям революционеров, Николай провел со своим двенадцатилетним наследником воспитательную беседу об обязанностях монарха, завершившуюся словами: «Глава монархического правительства теряет и позорит себя, уступив и на один шаг восстанию! Его обязанность поддерживать силою права свои и предшественников. Его долг пасть, если суждено, но... на ступенях трона...» Император не мог в тот момент даже предположить, что последняя его фраза много лет спустя будет вспоминаться как страшное пророчество по отношению к судьбе Александра.

Детство и юность Александра прошли в благоприятной атмосфере. Со времен Михаила Федоровича и Алексея Михайловича в семьях русских государей не было таких хороших отношений между родителями и детьми. Николай I и Александра Федоровна сердечно и искренне любили своих сыновей и дочерей и проявляли строгость по отношению к ним только тогда, когда считали это необходимым для их воспитания. В этой большой семье братья и сестры дружили между собой. Александр как старший привык заботиться о младших. Он с удовольствием играл с малышами, делал им подарки, устраивал праздники и фейерверки в дни рождения и на именины.