Николай Ващилин - На территории любви Никиты Михалкова

Первым, кто клюнул на наживку и пригласил нас к себе, был губернатор Ярославля Анатолий Лисицын. Тройник он почувствовал не сразу. Мы полетели с ним на его вертолёте. Комиссия по встрече выстлала на площади красную ковровую дорожку и махали букетами цветов. Приближаясь к земле, винт вертолёта создал мощный вихрь и красная дорожка начала подниматься как кобра, пытаясь замотать морским узлом винт вертолёта. Наша гибель стала неизбежной.

Божией милостию ангел-хранитель изменил поток ветра и ковровая дорожка улетела в сторону Змеем- Горынычем под оглушительный дьявольский посвист винта, а мы благополучно приземлились. Надкусив хлеб с солью и прильнув с засосом к устам красавиц, мы напоролись на краснощёкого мужика со знакомым запахом перегара. Тряся Никите руку, он как заклинание бормотал «муж мэра, муж мэра». Оказалось, что его жена — мэр города Углича, а он просто очень рад. Жизнь у него удалась. С утра нам дали помолиться и позвонить в колокола, а потом стала отрабатываться схема приёма на многие годы проката фильма по городам необъятной России — баня, массаж, ответы на вопросы, кино, ужин в стрип-баре, плавно переходящий в завтрак. Когда губернатор Лисицын узнал цену вопроса, у него помутнели голубые глаза. Оказалось, что все кинотеатры в Ярославской области давно переделаны в Казино и показывать фильм негде. Я объяснил Коле Воронину, что они могут кино и не показывать, но оплатить покупку нескольких копий фильма — дело святое. Жалоба на мой зверский аппетит бескорыстному Никите к снижению цен не привела, но он получил исчерпывающую характеристику моей кровожадной личины. По нашему с ним сценарию он играл роль бескорыстного художника, а я кровожадного антрепренёра Карабаса-Барабаса. К утреннему отъезду наша парочка больше напоминала Лису-Алису и Кота-Базилио, сваливающих от деревянных человечков с их золотыми. Так мы и разводили всю Россию. Но…на всякую хитрую попку есть болт с резьбой.

Объяснили мне это конкретные пацаны из Владивостока. Мои звонки и переговоры по телефону с представителями администрации края или области не открывали ширму и не обнажали истинных связей власти и бизнеса. А они везде были. Скажу больше — они везде были очень тесными. Приехать и уехать в какой-либо регион Российской империи под охраной милиции было полной иллюзией. Милиция стояла при встрече на третьем плане с верноподданным видом. На втором представители власти. А на первом — авторитетные люди края. Как они скажут, так и будет.

Во Владивостоке нас встречал Пудель. Заскорузлое совковое представление об определенном порядке на аэродроме улетучилось, когда с нашим Боингом Трансаэро сразу после касания шасси покатились рядом шестисотые мерседесы и сопровождали до полной остановки самолёта на стоянке у аэропорта. Из машин вышли люди в чёрных длинных пальто, а один лысый в норковой шубе. Мне стало страшно. Москва была далеко. Тихий океан с Марианской впадиной, глубиной в одиннадцать километров — совсем рядом. Я собрал волю в кулак и посоветовал Никите не садиться к ним в машину без меня. Именно это и случилось. Лимузин с Пуделем и Никитой улетел вдаль, поднимая столбики пыли. Меня вежливо посадили в мерседес и молча повезли на восток. Теперь он стал Ближним. Когда мы спустились в подвал, где по моим представлениям меня должны были замочить, на душе просветлело. Это было подземное царство Пуделя с огромным бассейном, каменными сводами в огненных бликах, парилками, барами и сонмищем голых русалок. Среди них я увидел Никиту, завёрнутого в римскую тогу, и на душе стало спокойно. Пригубив коньяку Хеннесси, по телу поползло приятное тепло и беспечность. Проявлять свои организационные способности я счёл неуместным. Категории пространства и времени исчезли из моего сознания. Жаркий пар раскалял мою кожу, а ледяная вода бассейна её остужала для того, чтобы прикосновения тёплых рук массажистки казались магическими. Когда, оторвавшись от сладостных губ, я услышал вопрос знакомого Никитиного голоса о баулах с киноплёнкой, я не мог понять, как он оказался на этом курорте. Пощёлкав пальцами перед моим носом, он попросил кого-то посмотреть за мной и исчез в густом тумане турецкой парилки. Разбудила меня горничная, очень похожая на вчерашнюю русалку, и подала горячий ароматный кофе в постель. Я спросил её имя, которое тут же забыл. Голова очень сильно кружилась. Она меня одела и повела к лифту. В холле меня ждал Никита с толпой мужественных моряков, норковых шуб, взбитых волос, капроновых чулок и длинных каблуков. После принятия на посошок жгучей ароматной жидкости стало легче и веселее. Меня разбирал дикий хохот. Погрузив меня в машину, незнакомый мужчина протянул мне пачку денег и шепнул «как договаривались». Сознания хватило, чтобы понять происходящее, и я по деловому запихнул деньги за пазуху. Сильный ветер и огромный самолёт с ревущими двигателями подсказывали, что мы приехали на аэродром. Как на Эверест, я поднялся по трапу и вошёл в переполненный салон самолёта. Рядом со мной сел Никита. В проходе стоял Пудель и умильно улыбался. Принесли ящики с шампанским. Пассажиры стали пить здоровье Никиты и орать хором «К нам приехал наш любимый Никита Сергеевич дорогой! Никита, Никита, Никита! Никита, Никита, Никита!» Проснулся я от звенящей тишины. Двигатели самолёта мерно гудели. Рядом мирно спал Никита. Мы куда-то летели по синему небу.

Шофёр Никиты Толя, по кличке «рафинад», вошёл в салон и стал выносить наши сумки. Уже в машине я спохватился и потрогал деньги. Они были на месте. Мы ехали молча, иногда переглядываясь и сотрясаясь от хохота. Вера подала ужин. Никитина тёща, улучив момент, когда он вышел на террасу, и подсев ко мне, спросила скрипучим голосом:

— Молодой человек! Вы всё время будете с ним ездить? Вы что ему — жена?

Вошёл Никита и спас меня от грубого ответа. Спал я без задних ног.

На другой день мы приехали в студию и я созванивался с администрацией Норильска о покупке в прокат фильма «Утомлённые солнцем». Начальник отдела культуры постоянно кого-то переспрашивал и давал согласия по нашему райдеру. Потом следовал вопрос о личном присутствии Никиты Сергеевича на премьерном просмотре фильма. Здесь начиналось недопонимание в итоговых гонорарах белыми и чёрными, налом и безналом. Потом переговоры прерывались на некоторое время до завершающего звонка о полном согласии сторон. Можно было заказывать билеты и лететь изучать географию родного края дальше. Норильск, Красноярск, Новосибирск, Тюмень, Якутск, Воркута, Самара, Киев, Алма-Ата… Райдер Михалкова распух и начинался с теннисной партии с ведущим теннисистом края. Никита в 1994 году, пока Шама с Отариком его не задвинули, был президентом Федерации тенниса России. Потом несколько ударов с губернатором, потом баня, массаж и лёгкий завтрак. К вечеру, переодевшись в гостинице, мы ехали в местный дворец искусств и Никита довольно коротко отвечал на вопросы зрителей, не забывая похвалить Ельцина. Так он зарабатывал Его доверие и отмывался от дружбы с опальным вице- президентом России Сашей Руцким. Потом, запустив кинокартину, мы успевали на трезвую голову поговорить с губернатором и узнать, что можно ещё выкупить из госимущества по бросовой цене. Моментально выставлялись встречные просьбы к Кремлю. Дальнейшее таинство Никита старался переключить на себя, обводя мои интересы чертой оседлости.