Короткие истории долгого полугода - Владислав Март
Спустя 17 или 18 приездов, прогулка по Питеру перестала быть перформансом, развлечением самим по себе. Больше не радуют камни и фасады. Радость прячется в театрах, ресторанах, некоторых галереях и магазинах хенд-мейд. Просто пара часов на Литейном, Гороховой, по набережной Грибоедова, как раньше, не радует. Интересно было бы пройтись с кем-то, рассказать о городе, но самому получать удовольствие в одиночку не получается, всё было иначе, скажем, десять лет назад, но прошло. Теперь просто прогулка отзывается усталостью, нужно значительно больше. Больше странной кухни, больше новых выставок, премьер, фриков в кофейнях. Романтика просто дворов и просто серых стен закончилась. Кстати на серых стенах стало меньше рекламы. Двигаясь от закрытой «Зары» на Невском до подземного перехода у Гостиного не встретил тумб, растяжек, неона. Старые щиты заклеены поверх стикерами об экскурсиях по крышам, номерами проституток, английским языком. Пустые щиты и застекольные пространства заняты плакатами в стиле «Своих не бросаем». Огромные Z-буквы оранжево парят над толпой. Молодёжь их не замечает, пожилые не понимают. Буквы на входе в метро, внутри на ступенях, на ларьках, на машинах Росгвардии, от них не укрыться. Вдруг посетила мысль, что единственным способом успокоиться и не волноваться о планах, будущем дочки, работе, является принятие этого всего. Этой буквы, этой реальности. Полное согласие с превентивной агрессией к врагам, с угрозами глупым соседям по карте, с защитой всякого с русским языком в крови, на каком бы острове они ни жили. Больше славы, больше правды, нашей такой особенной правды. Тогда, в этой наступившей гармонии всё станет простым и верным. Сила страны, гордость, порядок, вся правда будет моей. Буду улыбаться и кушать с удовольствием. Буду достоин памяти предков чтобы это ни значило. У меня такая большая страна, здесь так много правильных людей. Впереди лучшее. Повторять за Хазиным о благости бомбёжки Лондона и за Соловьёвым о либерастах. Как бы это всё ещё и перепостить, благость эту, открытие, как поделиться этим знанием, что есть выход из раздумий. Всё принять. Может сделать татуировку на всю кожу с флагом, гимном, с латинскими этими буквами ZVΔ. Может тогда они впитаются в меня и станет всё легко. Принять сторону, поверить в бога, уехать на охоту, включить телевизор. И этого всего-то апрель.
* * *Я умею путешествовать не только во времени, углубляться в воспоминания и смешить Олимп планируя планы. Я умею с недавнего времени путешествовать и в пространстве, не покидая квартиру. VPN включенный в зале перемещает меня в Польшу, а в комнате дочки – в Финляндию. Так я живу, работаю в воеводстве, заглядываю проведать ребёнка у Финского залива. Включить VPN кухне не получается, это какая-то геопатогенная зона. Мобильный может там показать погоду в Варадеро. Впрочем, цифра там всегда одна и та же – тридцать градусов. Кому это интересно в занавешанной железом России?
* * *Состоялась наша с супругой очередная выходка из сериала «Мы познаём Москву». В рамках чего по выходным неспешно обходим старые районы, изучаем здания, терзаем Википедию, историю места, магазинчики, фантазируем как было здесь раньше и в финале непременный ресторанчик с обедом. Подошла очередь Пятницкой и Балчуг. Улицы невеликие, полупустые отчего-то, с сильно суженной проезжей и громадной пешеходной частями. Шли от Добрынинской, что к моему разочарованию названа в честь пролетарского бунтаря, вовсе не иного мистического персонажа и дошли почти до Красной площади. Двух-трёхэтажные домики легко передавали обстановку начала века и даже двух-трёх веков вглубь, точно по количеству этажей над землей. Вот вычурный ампир, в котором успел поставить свой вездесущий хештег Ленин, вот колокольня напротив НИИ астрономии, где кроме как выпить вечером, судя по отсутствию телескопов, академикам делать нечего, ещё колокольня, ещё храм. Нет, ну НИИ астрономии, кто мог подумать?! Домик Толстого, что был им снят в пору начала писательства, уже знаменитым за крымские рассказы, но ещё таким юным пацифистом. Вот прелестный пи-ар дома Смирнова, что сей мудрый муж есть поставщик ЕГО императорского величия. Мосты, река, солнце светит. Мы никуда не торопимся, напротив, умышленным способом притормаживаем у трёх магазинов, трёх конкурентов за охи и ахи туристов. Официальные магазины «Гжели», «Императорского фарфора» и «Жостово» как-то неслучайно оказались на одной линии, одной и той же стороне улицы. Дорого-богато. Мы млеем от смешных пчёл на тарелках в «Гжели» и уносим три с собой. Память о походе, разнообразие в наш дом. Заводим скидочную карту, долго бродим, как по музею, планируем уже поездку в Гжель на машине, мечтаем своими руками вылепить, раскрасить, мечтаем о всяком. Мы на отдыхе. Отдых с нами. Шопинг – это его неотъемлемая часть. Только что бывший в Петербурге я теряю интерес к фарфоровому магазину, а «Жостово» оказывается дорогущим и отталкивает своими кусками металла с цветочками. Куда нам этот поднос? Что мы на нём будем подносить? Другое дело толстенькие шмели с загнутыми как у бабочек носиками на которых мы отныне будем ставить торты и пирожные. Немного заглядываем и в боковые улицы. Ордынка, Вишняки. С трудом, даже навигатор не помог, обнаруживаем памятник улитке. Не памятник, конечно, шутка кого-то из местных, крохотная улитка на перилах у старого подъезда. Дом Островского рядом. Недалеко ему было ходить пить водку к Толстому, даже в темноте за десять минут управиться можно. На Балчуге, на месте первого российского кабака – огромная гостиница с видом на Кремль. Болотный остров не виден, когда стоишь на нём, просто улица, где вода, где Пётр? Громада гостиницы заслонила всё. Под её тенью уютный фуд-корт с массой несетевых едален и развлекательных кофепитеен. Обошли круг как бояре и выбрали китайскую кухню, может быть сыграло роль то, что в прошлый раз, в походе по Маросейке китайский ресторан очень украсил досуг. Итак, снова Китай. Наше будущее, привыкаем. Снова от пуза, на этот раз добавили и китайское пиво. После обеда решили, что не хотим смотреть на звёзды Кремля и пошли в обратный путь до Добрынинской уже без остановок. Пятницкая теперь, без поворотов к Толстому и улитке, без моих пересказов всего интернета про дела стрельцов, показалась короткой. Ещё пять минут и покидаем старину. Финальной точкой, секундой впечатлений, стал фиолетовый
