Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин
Однажды в городе, где работала строительная фирма Константина Федоровича, сменился глава. Градоначальники и раньше менялись, для смен причин много. И все б ничего, может, в каком другом месте это прошло бы незаметно, но только не в нашем блистательном городе. Каждый новый руководитель Северной столицы, приходя к власти, почти всегда уделял первостепенное внимание вопросам строительства. При одном даже слоган придумали: «Если город строится, значит, город живет».
Но новый градоначальник заявил, что правительство должно в первую очередь поддерживать наиболее эффективные проекты, думать о сохранении исторического центра, об охране памятников, об уборке снега на улицах, и, конечно, следить за состоянием крыш. В городе жилья хватает, заявил он, и если кому-то надо строить дома, пусть не забудет возвести рядом школу с детским садом, поликлиники, спортивные залы, и библиотеки, а также уложить дороги. Нечего тратить деньги из городского бюджета на социальную инфраструктуру. А еще он сказал, что сегодня законы разрешают собственнику строить все, что тот хочет и когда хочет, и что надо корректировать эти законы.
Поэтому строители потянулись в область, где хоть от стройки прибыль была поменьше, но творческие амбиции никто не стеснял. В глухомань не залезали, там и своих домов с пустыми глазницами хватало. Все больше норовили начать строительство в близлежащих от мегаполиса городках или сразу за городской чертой на пустых полях, спешно переведенных из сельхозугодий в земли населенных пунктов. И стали расти «вавилонские башни» на некогда совхозных угодьях. Увидел бы Хрущев свою мечту, вот бы обрадовался: наконец-то объединили город и деревню!
В общем, «хотели, как лучше, а получилось…» На сельской земле с ее хрупкой природной инфраструктурой стали строить продолжение рядом стоящего мегаполиса. Иных бизнесменов жадность заставляла возводить жилые гиганты, к которым вели разбитые, как в глухой российской деревне, дороги. Ну, в общем, ничего удивительного, «…получилось, как всегда». Заканчивались работы и у фирмы Константина Федоровича, на новые объекты разрешения не выдавались, и он твердо решил строить в этом благословенно месте. Надо, наконец-то, и душу порадовать.
Два месяца искал возможность встретиться с местным главой. Первый телефонный звонок обнадежил. Секретарша очень любезно расспрашивала: по какому вопросу встреча, какое время удобно, нужен ли кто еще на встрече. Она записала телефон, пообещав обязательно перезвонить. Но звонка не последовало. Через неделю Константин Федорович снова позвонил. Секретарша узнала его, извинилась, но объяснила, что начальник еще не назначил время и нужно подождать, она сразу же позвонит, как только…
И опять звонков не последовало, Константин Федорович вновь потревожил секретаршу, но она уже не была так любезна, отвечала сухо и отрывисто: ее начальник необходимости во встрече не видит.
Тогда генеральный директор приехал без договоренностей, застал сельского главу Анатолия Акимовича Шулепова на рабочем месте. Тот сослался на огромную занятость, но когда освободится, не сообщил. Кивнув на секретаршу, посоветовал гостю звонить, и исчез.
Для Константина Федоровича, уважаемого в городе специалиста и руководителя, такое отношение коллеги, пусть и небольшого ранга, было удивительным, но вскоре он понял: сельский глава попросту не желает с ним встречаться, и та волокита, которую он затеял, может длиться вечно.
Делать нечего, пришлось использовать связи. Однако и это было непростым делом. Принудить к встрече смог только санитарный врач, пригрозив Шулепову штрафом, если тот опять увильнет от встречи. А уж он найдет, за что выписать штраф. То ли демонстрируя свою занятость, то ли подчеркивая неуважение, Шулепов назначил встречу ранним утром, перед началом рабочего дня, а возможно, просто надеялся, что приглашенный опоздает, и будет сам виноват. А с «неимоверно занятого» сельского главы взятки гладки.
Однако Константин Федорович приехал даже раньше условленного срока, скорее по привычке, будучи пунктуальным, не любил опаздывать. Муниципальный совет был еще закрыт, и он сел на скамейку, что стояла напротив крылечка, и стал ждать.
В урочный час на новенькой японской «Тиане» подъехал Шулепов, вышел легко, привычно пикнув автосигнализацией… и оказался перед Константином Федоровичем. Тот его, разумеется, узнал, а вот глава сделал вид, будто впервые видит Константина Федоровича.
– Вы меня ожидаете? – сухо осведомился глава.
Директор оправдываться не стал, наоборот, подыграл важничающему администратору.
– Ну, если вы, Анатолий Акимович, тогда жду именно вас.
Они пожали друг другу руки, и Шулепов наиграно милостиво произнес, что много слышал о Константине Федоровиче, о его компании и даже живет в доме, построенном ею.
– Вы живете в городе? – удивился Константин Федорович.
– Конечно. Неужели я буду жить в этой деревне? – брезгливо поморщился молодой глава.
– Но вы же работаете здесь? – недоумевал генеральный.
– И что из этого? На работу меня наняли депутаты, а им нет разницы, где я живу.
– Видимо, я сужу по старинке, раньше сельскими советами руководили местные.
– И сейчас такое встречается, но, как правило, где-нибудь в глубинке.
– Но местные лучше знают людей и проблемы села.
– Все эти проблемы за неделю можно увидеть и узнать.
Константин Федорович промолчал, однако подумал про себя: за неделю, милый, ничего ты не узнаешь.
– Давайте в офис заходить не будем, пройдемте до школы, погода хорошая, впереди целый день, еще насидимся в своих кабинетах, – обратился глава к гостю. – Так что вас ко мне привело?
– В двух словах не скажешь, но постараюсь покороче, только не перебивайте. Ничто на земле не может быть ближе, чем малая родина. У одних – это большой город, у других – маленькая деревенька. Некоторые уезжают в чужие места, но все равно помнят родной уголок. У меня, так уж случилось, деревню, в которой я родился и где прошло мое детство, отправили на дно морское, построив гидроэлектростанцию. И часто проезжая через Марусино, я нахожу в этом селе много общего с моей деревенькой. И клуб, и пруд, и улочки с покосившимися избами. Село также стоит на пригорке, внизу речка, – конечно, наша была полноводней. И захотелось мне обновить ваше Марусино, построить хорошие дома, не многоквартирные высоты немереной, а сельские, со всеми удобствами, и внешний вид села приукрасить, чтоб сияло, сверкало и людей радовало.
– Константин Федорович, давайте без лирики. Зачем в нашем селе стройка? Мне этого не надо.
– Обновлений не надо?
– А зачем они мне? И так люди живут и не жалуются.
– Это они просто бояться жаловаться. Вам, может быть, ничего и не надо, а люди, что живут среди этой срамоты, я уверен, хотят, чтобы вокруг было красиво, удобно, цивилизовано. Условий своей нынешней жизни они наверняка не заслужили.
– Если так живут, значит, заслужили.
– Анатолий Акимович, посмотрите на здание детского сада, в него же опасно для жизни заходить.
– Для двух десятков детей, которые
