В. Духопельников - Владимир Великий
Поход в Крым тщательно спланировали, учтя опыт многочисленных предыдущих походов. Многотысячное войско (по некоторым подсчетам около 30 тысяч) на ладьях и конях двинулось к своей цели. Однако на этот раз ему предстояло нечто новое – атаковать и захватить с моря и суши крепость, считавшуюся неприступной. Владимиру стало известно, что в Херсонесской бухте находится значительное число греческих боевых кораблей, охранявших подступы к крепости с моря. Это заставило князя высадить часть своего войска на берегу, чтобы атаковать крепость не только с моря, но и с суши. «И затворились корсуняне в городе», – повествует летописец. Началась длительная осада города. Однако гарнизон крепости оборонялся стойко. Смелость гарнизону придавало и то, что в городе имелись продовольственные запасы, по специальным трубопроводам поступала питьевая вода.
Владимир же упорно шел к своей цели, заявив жителям города: «Если не сдадитесь, то простою и три года». Но стоять на палящем южном солнце становилось все труднее. Тогда Владимир приказал своим воинам делать земляную насыпь к крепостным стенам. Однако корсуняне оказались смышленее. Они сделали подкоп под стеной и через него перенесли всю насыпанную землю в город. И так продолжалось не один день.
И вот однажды, пишет летописец, «Некий муж, корсунянин, именем Анастас (вероятно, церковнослужитель, ранее бывавший в Киеве, где встречался с Владимиром), пустил стрелу, так написав на ней: «Перекопай и перейми воду, идет она по трубам из колодцев, которые за тобою с востока». Владимир прочитал записку и приказал воинам перекрыть воду. Сам же, как сообщает летопись, «посмотрел на небо и сказал: "Если сбудется это, – крещусь!"» Отсутствие воды в городе вызвало смятение и страдания народа. Население сдалось, и князь вошел в город. В городе князь не разрешил дружине заниматься грабежами и убийствами, что было в традициях средневековья. Священники же благодарили Бога за сохранение жизней и за то, что победитель оказался добрым и милостивым, чего здесь никогда не бывало.
Владимир, окрыленный победой, посылает гонца с письмом к византийским императорам Василию и Константину, в котором говорится: «Вот взял уже ваш город славный; слышал же, что имеете сестру девицу; если не отдадите ее за меня, то сделаю столице вашей то же, что и этому городу». На это письмо императоры, как и раньше, заявили: «Не пристало христианам выдавать жен за язычников». Тогда князь заявил послам: «Скажите царям вашим так: я крещусь, ибо еще прежде испытал закон ваш и люба мне вера ваша и богослужение, о котором рассказывали мне посланные нами мужи». И снова ответ из Константинополя: «Крестись, и тогда пошлем сестру свою к тебе». Но Владимир стоит на своем: «Придите с сестрою вашею и тогда крестите меня». Можно предположить, что пока шли препирательства, в Корсунь стали приезжать представители различных стран. Одни, чтобы обсудить торговые дела, другие – чтобы склонить Владимира к принятию иной, не православной веры. Сюда пожаловали посланцы Болеслава Польского, Стефана Угорского, Андриха Чешского, императора германского Оттона III и Папы Римского Сильвестра II. Возможно, такое солидное представительство западноевропейских государств в Корсуни подтолкнуло византийских императоров к принятию решения: заключить мир и отправить Анну к Владимиру. Анна, конечно, сопротивлялась и не хотела покидать своих близких, уезжать в неизвестную ей страну. «Иду, как в полон, – заявляла она, – лучше бы мне здесь умереть». Братья, уже в который раз, начинали уговаривать сестру: «Может быть, обратит тобою Бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавишь от ужасной войны. Видишь ли, сколько зла наделала грекам Русь?» А сколько бы зла причинила Византии коалиция Руси и западноевропейских государств? Понимая это, император и весь его двор все же принудили Анну отправиться в Корсунь (Херсонес). «Она же села в корабль, – сообщает летописец, – попрощалась с ближними своими с плачем и отправилась через море. И пришла в Корсунь, и вышли корсунцы навстречу ей с поклоном, и ввели ее в город, и посадили ее в палате. По Божественному промыслу разболелся в то время Владимир глазами и не видел ничего, и скорбел сильно, и не знал, что сделать. И послала к нему царица сказать: если хочешь избавиться от болезни этой, то крестись поскорей; если же не крестишься, то не избудешь недуга своего». Владимир, услышав это, повелел крестить себя. «Епископ же корсунский, – продолжает летописец, – с царицыными попами, огласив, крестил Владимира. И когда возложил руку на него, тотчас же прозрел Владимир. Владимир же, ощутив свое внезапное исцеление, прославил Бога: «Теперь узнал я истинного Бога». Многие из дружинников, увидев это, крестились. Крестился же он в церкви святого Василия, а стоит церковь та в городе Корсуни… По крещении же Владимиру привели царицу для совершения брака».
А кто такая Анна? Летописи называют ее сестрой обоих императоров – Василия II и Константина VII. Если верить византийским хроникам и западноевропейским авторам, она была дочерью коварной Феофано – жены императора Никифора, которого убил его двоюродный брат Цимисхий, победитель Святослава. Цимисхий состоял в заговоре с Феофано. Вместе с тем в «Повести временных лет» мы находим утверждение о том, что Анна являлась не гречанкой, а болгаркой. Так, перечисляя всех сыновей Владимира во время крещения киевлян, Нестор говорит буквально следующее: «…а от болгарыни имел он двух сыновей: Бориса и Глеба». Возможно, летописец ошибся? Но имеются некоторые свидетельства, которые позволяют предполагать, что она действительно была болгаркой, дочерью болгарского царя Бориса, которого в 972 г. пленил Цимисхий. Все семейство Бориса император перевел в Константинополь, где в императорском дворце и проживали дети Бориса. От их имени императоры управляли Болгарией. Вследствие этого Анну и выдавали за сестру Василия II. Ведь не случайно и то, что вместе с нею в Корсунь прибыло большое число болгарских священников. Подтверждением этой версии может служить и то, что детям Анны дали болгарские имена Борис и Глеб.
Брак с болгарской царевной устраивал Владимира полностью. Он убивал сразу двух зайцев: с одной стороны, вступал в отношение родства с византийской императорской династией, а с другой – становился воспреемником царской власти над Богарией как муж болгарской царевны, и благодаря этому получал право на политический статус равного среди равных на Балканах и на Дунае, продолжая то, что было начато его отцом – Святославом.
«И повелел крестить киевлян»
Владимир, достигнув желаемого, построил в Корсуни церковь и стал готовиться в обратный путь. Он, отправляясь в Киев, прихватил с собой «культурные ценности города», двух медных идолов и четырех медных коней. Летописец замечает, что они «и сейчас стоят за церковью святой Богородицы, и про которых невежды думают, что они мраморные». Владимира сопровождали прибывшие с царевной епископы и некоторые церковнослужители Корсуни, среди которых находился и Анастас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});