Николай Греч - Воспоминания о моей жизни

Мария Павловна (родившаяся 8 июня 1798 года), здравствующая ныне, вдова действительного статского советника Андрея Константиновича Крыжановского, мать многочисленного семейства.

Ольга Павловна (родилась в 1800 году, умерла в 1820 г.) была замужем за артиллерийским генералом Николаем Яковлевичем Зварковским, умершим в 1848 г., скончалась во вторых родах, любезная женщина и красавица. Дети ее — сын Александр и дочь Мария, замужем за Михаилом Никифоровичем Чичаговым. Достойная и примерная жена и мать семейства, воспитанная теткою своею, Елисаветою Павловною.

Александр Павлович (родился 24 апреля 1801 года), генерал-адъютант, оренбургский генерал-губернатор, человек большого ума и способностей, но, по примеру отца, тщеславный хвастун.

Константин Павлович (родился в 1802 году, умер 4 апреля 1845 года), женившийся на моей дочери Софии, человек честный, умный, но своенравный, тщеславный и ужасный эгоист, наконец помешался в уме от неудовлетворенного честолюбия.

Николай Павлович (родился в 1804 году), действительный статский советник, лучший из Безаков душою исердцем.

Михаил Павлович (родился в 1810 году), артиллерийский генерал, большой дурак.

Павел Павлович (родился в 1815 году), тоже полковник артиллерии, человек неглупый, честный, строгий в исполнении своих обязанностей, но притом односторонний педант.

Еще была у них сестра Елена Павловна, больная нервами, которая умерла девицею в 1846. году.

О Павле Христиановиче Безаке должен я еще прибавить, что он, по возвращении из Киева в Петербург, примкнул было к сильной тогда партии богомолов и гернгутеров, при посредстве старого своего приятеля, Карла Ивановича Таблица, но не успел добиться ничего. Он переводил проповеди полукатолического пастора Линдля; помогал Александру Максимовичу Брискорну в издании толкований на Новый Завет Госнера, за что порядочно поплатился, как видно будет впоследствии.

Фамилия Шванебах. Не знаю точно, откуда она происходит. Кажется, прямо из Германии. Отец двоих Шванебахов был щирый немец. Христиан Федорович и Антон Федорович Шванебахи воспитаны были во 2-м (Инженерном) кадетском корпусе и познакомились в нашем доме через дядю Александра Яковлевича Фрейгольда.

Христиан Федорович Шванебах, человек серьезный и умный, служил по инженерной части и занимался формированием инженерной команды, причем у него как-то вырос прекрасный каменный дом. Женат он был на русской девице, Варваре Ивановне Пашковской. Она была в молодости красавицей и сохранила самую приятную наружность до старости. С матушкою моею она была в самой тесной дружбе. Мужа своего она любила страстно и при одном припадке его ревности чуть не лишила себя жизни. По смерти его она жила тихо, в одном из переулков Знаменской улицы, и благотворила всякому, кто прибегал к ней с просьбою о помощи. Я посещал ее непременно 4 декабря, в день ее именин, и находил добрую, умную, миловидную старушку в кругу бывших подчиненных ее мужа, являвшихся к ней с поздравлением, как будто бы она была их начальницей. Разумеется, являлись не все. Некоторые люди, обязанные ее мужу, чурались ее и не обращали внимания на ее просьбы, когда она вступалась за несчастных. Она скончалась в сороковых годах, во время моего пребывания за границей. Не знаю, исполнена ли была ее просьба — быть похороненной на иноверческом кладбище подле мужа. Митрополит Серафим положил резолюцию: «Что она врет! Я и старее ее, а умирать не думаю».

Антон Федорович Шванебах, служивший в артиллерии, был женат на дочери биржевого маклера Шпальдинга. Шванебах был человек приятный, веселый и любимый всеми; жил у тестя своего, которого все считали человеком достаточным и честным. В 1795 году у Шванебаха крестили сына. Батюшка и матушка были на крестинах, данных очень пышно; они, как и все гости, были обижены дерзким обращением и спесью кассира Заемного банка Кельберга и жены его, осыпанной кружевами и бриллиантами. Кельберг грубил всем и каждому.

Батюшка сказал Антону Федоровичу:

— Ну, братец, если ты станешь принимать и впредь таких наглецов, то меня не зови.

Шванебах извинился тем, что принимает Кельберга из уважения к своему тестю, который имеет с ним дела.

На другой день утром батюшка получает записку от Шванебаха: «Приезжайте, ради Бога, поскорее: тесть мой опасно занемог».

Батюшка поспешил к ним. Входит в комнату, здоровается с Шванебахом и видит, что идет к нему навстречу Шпальдинг, причесанный, как тогда водилось, в утреннем сюртуке.

«Верно, он с ума сошел! — подумал батюшка. — Лезет целоваться; не откусил бы он мне носу».

Этого не случилось, но Шпальдинг, поздоровавшись с ним, сказал ему:

— Вообразите, Кельберг бежал в эту ночь с женой.

— Да мне до того какое дело?! — вскричал отец мой. — Черт его побери и с нею.

— Но вы знаете, что он кассир Заемного банка, и у меня с ним были денежные дела. Что мне посоветуете сделать?

— Советую вам отправиться сию минуту к полицмейстеру и объявить все, что знаете, — проговорил отец мой, взял за руку Шванебаха и вывел в переднюю.

— Увольте меня, Антон Федорович, от подавания советов вашему тестю: дело это плохое и пахнет Сибирью. Ему я не помогу, а себя могу сгубить.

С этим словом он вышел из дому. Кельберга с женой поймали. Оказалось, что в кассе недостает важных сумм. Куда они девались? Кельберг давал их Шпальдингу, а тот действовал ими на бирже. Поднялось ужасное дело. Многие лица были в нем замешаны. Кончилось оно уже при императоре Павле: Кельберга, его жену, Шпальдинга лишили прав состояния и честного имени, ошельмовали публично и сослали в Сибирь. Менее виновных наказали легче, а недостающую в кассе сумму взыскали со всех чиновников банка, с виноватых и с правых, и всех отставили от службы. Вот тогдашнее правосудие!

Это дело, разумеется, наделало много шуму. В день исполнения казни, когда все наше семейство сидело за ужином и толковало об этом странном событии, батюшка сказал: «Ну, теперь это дело кончено, и я расскажу вам, в какой я был беде. Слушайте. За несколько месяцев перед сим (это было еще при Екатерине) приглашает меня к себе генерал-прокурор (граф Самойлов), приводит в свой кабинет, где в то время был управляющий Тайной канцелярией Макаров, и говорит:

— В таком-то месяце вы советовали жене одного государственного преступника искать пособия у какого-то господина, живущего на Петербургской стороне и имеющего орден. Спрашиваю вас, именем государыни, кто этот господин? Подумайте и отвечайте.

Я начал ломать себе голову и называть всех знакомых мне кавалеров, живущих на Петербургской стороне.

— Петр Иванович Мелиссино?

— Нет!