Игорь Можейко - Аун Сан

— А как привидения ходят, ты знаешь?

Или:

— Они теперь под своим клубом клад искать будут!

И снова исчезал в ночи, и только с кормы доносился его приглушенный хохот.

А Аун Сан, засыпая, думал с благодарностью о бое английского клуба, который, не говоря ни слова, показал ему тропинку к реке. И не выдал потом. Ведь погони за ним не было.

1939 год ознаменовался несколькими важными событиями как чисто внутреннего значения, так и связанными с событиями во внешнем мире.

Правительство Ба Mo сменилось правительством У Пу, правительством безликим, полностью послушным англичанам, которое с не меньшим усердием продолжало аресты такинов и профсоюзных деятелей.

В этом правительстве министром лесов стал У Со, адвокат из Таравади, защитник Сая Сана, по воззрениям чистый фашист, а по манере действий — оппортунист и приспособленец.

А Ба Mo, обиженный на своих друзей англичан, ушел в оппозицию и стал произносить «революционные» антианглийские речи, чтобы сколоть сильную партию и вернуться к власти.

Такины же за этот год добились большего, чем за все предыдущие. В январе под их руководством была создана Всебирманская крестьянская организация. На конференции присутствовало несколько тысяч крестьян со всей Бирмы. Значение ее трудно переоценить, потому что именно созданием этого союза стихийное крестьянское недовольство было повернуто в русло организованной борьбы. Конференция приняла резолюцию, в которой призывала крестьян бороться за национальное освобождение, за ликвидацию помещичьего землевладения и национализацию земли и, наконец, за создание социалистического государства рабочих и крестьян. Даже если не знать, что конференция была организована по инициативе такинов, легко было догадаться об этом — резолюции ее звучали по-такински.

На очереди стояла организация рабочих.

За тридцать девятый год в Бирме прошло более двадцати пяти крупных забастовок — рекорд для страны. Рабочий класс вырос не только количественно, но и делался все более сознательной силой. В стране насчитывалось несколько профсоюзов, большинство которых находилось под влиянием такинов. Инициативу объединения их в единый орган взяла на себя «Добама».

В марте партия созвала национальную конференцию рабочих, на которую приехали делегаты нефтяников, шахтеров, грузчиков, текстильщиков, рабочих рисорушек и лесопилок, транспортники и табачники. Конференция постановила создать единую профсоюзную организацию в Бирме. К тому времени в Бирме насчитывалось несколько марксистских кружков — и в Рангуне и в других городах. Влияние коммунистов ширилось. В работе кружков принимал участие и Аун Сан.

В начале сорокового года Аун Сан побывал в Индии. Он возглавлял бирманскую делегацию на съезде Индийского национального конгресса.

Это была первая заграничная поездка Аун Сана, и он сам придавал ой большое значение. Он познакомился не только со многими индийскими революционерами, но и увидел, как живет Индия, как она борется за свободу.

Нельзя забывать, что отношения между индийцами и бирманцами в Бирме порой оставляли желать много лучшего. Сотни тысяч индийских иммигрантов приезжали ежегодно в Бирму и, изголодавшиеся, доведенные до отчаяния, соглашались нa любую работу, за любую плату. Они невольно становились штрейкбрехерами в конфликтах бирманских рабочих, сбивали зарплату.

Другая категория индийцев — торговцы, ростовщики, полицейские, чиновники — держалась англичан, служила им и грабила не только бирманских крестьян и рабочих, но и притесняла, не давала проходу бирманским помещикам, торговцам и чиновникам.

Что касается чиновников и ростовщиков — они были в Бирме в безопасности, за ними стояли английские солдаты. А вот индийским рабочим было хуже. Их никто не охранял, и даже, наоборот, порой англичанам было выгодно направить возмущение бирманцев не против настоящих хозяев, а против беззащитных индийцев.

Об этом говорит история, случившаяся еще в 1938 году, в которой принял непосредственное участие У Со.

За несколько лет до этого в Мандалае один из бирманских мусульман выпустил книжку, в которой нападал на буддизм — религию подавляющего большинства бирманцев. Никто тогда не обратил на нее внимания. И только в 1938 году, в году забастовок и больших неприятностей для колониальной администрации, о брошюре вдруг вспомнили. И вспомнили очень вовремя, когда народ был озлоблен, но не каждый осознавал, кто же главный виновник его бед.

Кампанию раздувала газета У Со «Сан». С нападок на автора книжки она перешла к нападкам на всех мусульман, а заодно и на индийцев, которые жили в Бирме. Ругань газеты была чисто фашистского толка, но семена ненависти упали на плодородную почву. 19 июля газета объявила начало «похода» против мусульман. Клич ее был подхвачен другими правонационалистическимн газетами. Был собран митинг «в защиту буддизма».

Правительство делало вид, что в Бирме ничего не происходит, и продолжало арестовывать профсоюзных деятелей и такинов. На митинге, на который собрались в основном не введенные толком в курс дела монахи, произносились горячие речи и агенты У Со требовали немедленного мщения. Собралась большая толпа и, как митинг кончился, направилась к индийскому базару и разгромила его.

На следующий день слухи о «походе» разнеслись по всему Рангуну. В каждом большом колониальном городе есть достаточное число подонков, которые готовы принять участие в любом погроме.

Толпы их во главе с монахами с утра бросились в индийские кварталы. Среди погромщиков были и честные бирманцы, которые решили, что именно избиением индийцев они вернут себе свободу и хорошую жизнь.

Резня индийцев и схватки между погромщиками и индийской молодежью, которая организовывала отряды самообороны, продолжались несколько дней и перекинулись из Рангуна в другие города. Погибло в эти дни более тысячи человек.

Погромы отвлекали внимание бирманцев от настоящей борьбы и, что важно, дали возможность англичанам обвинить в организации их партию такинов, и именно ту ее революционную часть, которую возглавлял Аун Сан.

В заявлении «Добама» в ответ на обвинения английского правительства говорилось: «Религиозные столкновения провоцируются агентами британского империализма, чтобы отвлечь народ от главной цели».

В составе «Добама» были и бирманские и индийские группы. И после окончания погромов Такин Аун Сан принял меры для усиления такинских дружин, для укрепления дисциплины в партии. Погромы не должны были повториться. Они и не повторялись больше. Когда наступило отрезвление, все бирманское общество, даже некоторых из зачинщиков, охватило чувство стыда. Даже самые ярые погромщики поспешили отречься от своего участия в беспорядках.