Александр Андреев - Иван III

После этого митрополит велит внуку приступить к назначенному ему месту, благословляет его крестом и велит диакону читать молитвы диаконов, а сам меж тем, сидя возле него и также наклонив голову, молится. По окончании этой молитвы митрополит велит двум архимандритам подать ему бармы, покрытые вместе с шапкою неким шелковым покровом (который они называют ширинкою). Затеи он передает их великому князю и знаменует внука крестом. Великий же князь возлагает их на внука. Потом митрополит говорит: «Мир всем». Наконец подает он великому князю княжескую шапку, принесенную по приказу митрополита двумя архимандритами. Затем, когда великий князь возлагал шапку на главу внука, его благословляли рукою сперва митрополит, а потом, подступая, архиепископ и епископы. Совершив это по чину, митрополит и великий князь приказывают внуку сесть с ними рядом и, помедлив немного, встают. Между тем, диакон начинает литанию: «Помилуй нас, Господи», именуя великого князя Ивана; другой хор в свою очередь упоминает про великого князя внука, Дмитрия, и иных по обычаю. По окончании сего митрополит, архиепископ, епископы и все собрание подходят по порядку к великим князьям и почтительно их поздравляют. Подходят и сыновья великого князя, кланяясь и поздравляя великого князя» (22).

В январе 1499 году Иван III фактически отстранил внука Дмитрия, хотя официально и считавшегося наследником, от управления страной [Прим. 35], ближайшие советники московского государя князья Патрикеевы и Ряполовские подверглись опале, а сын Ивана Василий Иванович 21 марта 1499 года стал великим князем – соправителем отца. Причин опалы Дмитрия, Ряполовских и Патрикеевых исторические источники не содержат [Прим. 36].

«В лето 7007 генваря князь великии велел поимати бояр своих, князя Ивана Юрьевича с детми, да князя Семена Ивановича Ряполовского; и велел казнити князя Семена Ивановича Ряполовского, отсекоша ему главу на реце Москве, пониже мосту, февраля 5, во вторник; а князя Ивана Юрьевича пожаловал от казни, отпустил его в чернцы к Троици, а сына его, князя Василия Ивановича Кривого, отпустил в монастырь в Кириллов на Белоозеро».

«Опала в январе 1499 года Ряполовского-Патрикеевых была так или иначе связана с внешнеполитическими делами, – известное замечание Ивана III о «высокоумничании» Ряполовского и Патрикеева имеют ввиду, несомненно, их дипломатическую деятельность: замечание это содержится в инструкции послам в Польшу и призывает этих вести себя «попригожу» и «поберечь себя», в отличие от С.И. Ряполовского и В.И. Патрикеева (участников более раннего посольства), которые «высокоумничали» (46).

В 90-е годы XV века именно С.И. Ряполовский, Патрикеевы и их окружение (Заболоцкие, дьяки Ф. Курицын, А. Майко) осуществляли курс политики Ивана III. Их падение означало поражение той политической линии, за осуществление которой боролись Ф. Курицын и его сподвижники.

«Непосредственная причина падения Ряполовского и Патрикеевых – крах политики умиротворения. Мирный договор 1494 года не принес решения больной проблемы русско-литовских отношений. Значительная часть русских и белорусских земель продолжала оставаться в пределах Великого княжества Литовского. Задача их воссоединения в едином государстве отвечала насущным интересам России. В таких условиях после 1495 года С.И. Ряполовский и Патрикеевы были фактически устранены от переговоров с князем Александром. Весь 1498 год, предшествовавший падению этих когда-то всесильных вельмож, наполнен русско-литовскими спорами, которые разрешились в конечном счете только новой войной. Таковы были обстоятельства, вызвавшие в 1499 году падение С.И. Ряполовского и патрикеевых и приход к власти Василия Ивановича» (34).

Интересную версию смены наследников привел К.В. Базилевич в своей работе «Внешняя политика Русского централизованного государства»:

«Примирение Ивана III с Софьей и объявление сына Василия «великим князем» выходили за область семейных и династических интересов. Ссора Ивана III с матерью и родным братом литовской великой княгини (его дочери Елены. – А.А.) легко могла быть использована Александром Казимировичем и литовским панством во враждебных целях. Они могли это истолковать как слабость противника, раздираемого внутренними несогласиями, как доказательство несправедливости требований к своему зятю, осуждавшихся даже собственной супругой и сыном. Возможно, что этим в известной мере объясняется неуступчивость, проявленная в эти годы Александром Казимировичем в отношении исполнения условий брака. В этой обстановке наречение Василия Ивановича «великим князем», при одновременном существовании другого великого князя, Дмитрия, а также представление ему в «великое княжение» пограничных с Литвой Новгорода и Пскова должно было иметь больше внешнеполитическое, нежели внутреннее значение» (8).

В 1499–1500 годах по указу Ивана III московские отряды «ходили за Урал – на Югру» и Крайний Север Азии.

«Усиление в Москве интересов к восточным землям и народам в конце XV века было одним из результатов успешной борьбы с обломками Золотой Орды. Освоение московской властью Северного Поморья открывало пути в Зауралье на «великую реку Обь», на нижнем течении которой лежала известная еще новгородцам Югра (походы 1465, 1483 годов. – А.А.).

Следующий и, по-видимому, уже с наибольшими силами поход на Югру был предпринят в 1499–1500 годах. В нем участвовали ратные люди, набранные исключительно из северных уездов, знакомые с суровыми природными условиями и трудностями пути по безлюдным пространствам Заполярья.

Перейдя через Уральские горы – Камень, четырехтысячное русское войско во главе с воеводами Семеном Курбским, Петром Ушатым и Василием Гавриловым, достигнув Оби, двинулись вниз по течению реки. По рассказам, записанным Герберштейном от участников экспедиции, при устье Оби стояла «Золотая старуха». «Золотая баба, то есть Золотая старуха, – сообщает Герберштейн, – есть идол, находящийся при устье Оби, в области Обдоре, на более дальнем берегу. Рассказывают, или выражаясь вернее, баснословят, что этот идол «Золотая старуха» есть статуя, в виде некоей старухи, которая держит в утробе сына, и будто там уже опять виден еще ребенок, про которого говорят, что он ее внук. Кроме того, будто бы она там поставила некие инструменты, которые издают постоянный звук на подобие труб».

Область, обследованная экспедицией 1499–1500 годов, может быть приблизительно ограничена рекой Сосвой на юге и низовьями Оби, но лишь до впадения ее в море (Обскую губу) – на севере. По словам участников экспедиции, все народы, жившие в этом районе до «Золотой старухи», считались данниками великого князя.