Юрий Алянский - Варвара Асенкова

Можно было бы сегодня пройти мимо позиции этой газеты, тем более что она, по существу, оставалась в одиночестве — большинство периодических изданий, писавших о театре, справедливо считали Варвару Николаевну Асенкову необычайным явлением на русской сцене. Но ложка дегтя, как известно, способна отравить самую вместительную бочку меда. Каждый очередной выпад газеты Краевского приносил Асенковой все новые и новые огорчения.

В письме Одоевскому Краевский писал: «.. Вы говорите, что публика против меня в отношении к театру Но неужели смотреть на публику? Она аплодирует Асенковой более, чем M-me Allan.»

Значит, публика была против Краевского и оценок его газеты! И свидетельствует об этом прогрессивнейший писатель и музыкально-театральный критик Владимир Федорович Одоевский.

Что касается мадам Аллан, то французская актриса Луиз Розали Аллан-Депрео гастролировала в Петербурге с 1837 года и играла во французской труппе Михайловского театра. Как пишет о ней советский театровед Е. Л. Финкелыптейн, Аллан «привлекала аристократическую публику Франции и России изысканностью и элегантностью манер, умением изящно носить театральный костюм». Исчерпывающая характеристика. И вполне естественно, что публика «аплодировала Асенковой более», как бы это ни раздражало господина Краевского.

Успех Асенковой у публики все возрастал, и Гедеонов решил в начале нового, тридцать восьмого года предоставить Асенковой полубенефис — пополам с дирекцией. Это означало, что весь сбор этого вечера, за вычетом расходов по спектаклю, будет поделен между артисткой и дирекцией.

По традиции бенефициант имел право назначить пьесу для своего бенефиса по собственному усмотрению. И Асенкова выбрала переводной водевиль с переодеванием «Полковник старых времен» Играть ей снова предстояло мужскую роль — юного графа Юлия де Креки, которому отец покупает… полк.

Офицеры ждут нового командира полка. Им представляется, что этим командиром будет седовласый, заслуженный воин. И вдруг — о, черт возьми! — приезжает юный, безусый мальчишка, который отныне будет ими командовать. И граф Юлий действительно командует- своеволие его не знает ни границ, ни приличий. Он сажает своих офицеров, а заодно и гувернера под арест. И в конце концов решается пригрозить… партеру:

Без шума, смирно все сидите.Я беспорядков не люблю.Иначе, господа, простите,Я как начальник поступлю.Уж что хотите говорите,А здесь запру все двери я,И целый месяц просидитеВы под арестом у меня.

Партер, однако, не сидел «без шума» и восторженно аплодировал.

Месяца через три после бенефиса произошел неприятный инцидент между Асенковой и Щепкиным.

Щепкин впервые приехал на гастроли в Петербург 11 апреля 1838 года и пробыл в столице более трех недель. Он выступал на сцене Александрийского театра в своих коронных ролях — Фамусова, Гарпагона, городничего. И, естественно, смотрел спектакли александрийцев.

После очередного представления водевиля «Полковник старых времен» Асенкова, которая всегда с интересом прислушивалась к суждениям о себе других актеров, тем более мастеров старшего поколения, спросила у Щепкина.

— Михайло Семенович, как вы находите меня в «Полковнике старых времен»?

Щепкин посмотрел на нее пристально и ответил вопросом.

— Почему вы не спрашиваете меня, каковы вы были в роли светской дамы, которую я тоже видел?

— Потому что я знаю, что я там нехороша.

— Следовательно, вы ждете похвалы, — жестко сказал Щепкин. — Ну так утешьтесь, вы в «Полковнике старых времен» были так хороши, что гадко было смотреть.

Варенька отошла от знаменитого московского мэтра сцены со слезами на глазах.

В словах Щепкина — на этот раз резко — звучала мысль о том, что талантливой актрисе приходится разменивать свой талант на ничтожные роли, да еще роли с переодеванием, то есть играть мужчин, юношей, мальчишек. Щепкин называл это амплуа «сценическим гермафродитизмом».

Щепкину и самому случалось играть в водевилях, в пьесах пустых и ничтожных. Он «пересоздавал», по выражению Белинского, самые несостоятельные роли. Он знал, Что «Горе от ума» и «Ревизор» появляются не каждый день. Может быть, стоило поэтому отнестись к юной артистке, к «товарищу по несчастью», с большей снисходительностью и помочь ей не только критикой, но и советом?.. Щепкин, так любивший давать советы, на этот раз ограничился колким афоризмом.

В апреле Асенкова играла дочь мельника в пушкинской «Русалке» — опять серьезная драматическая роль, и снова Асенкова становится первой исполнительницей роли в шедевре русской классики.

Здесь хотелось бы сделать маленькое отступление. Читатель, наверное, почувствовал, как не повезло Асенковой в истории театра, в памяти поколений, как туманен след, оставленный ею на земле. Тем дороже представляется сегодня каждое упоминание о ней, каждый, пусть незначительный, факт, каждая крупица ее биографии. Именно поэтому хочется привести на этих страницах пометки в «Книге для записей поступивших требований по гардеробу российской, немецкой и балетной труппам» Благодаря этой книге мы по крайней мере можем в точности представить себе, как и во что одевалась артистка в некоторых своих ролях.

Итак, «Русалка» «На тюник — 7 аршин белой кисеи, на обшивку — 5 арш. накладки желтой, на кушак — 1 с четв. арш. галуну желтого» Или «Уголино»- «Асенковой — платье со шлейфом и длинными рукавами. 20 аршин белого атласу.»

Полевой заканчивал драму, точнее, мелодраму «Уголино», сюжет которой заимствовал из «Божественной комедии» Данте. Асенкова играла драматическую роль Вероники, женщины, погибающей от руки Уголино.

Эта пятиактная пьеса в стихах репетировалась всего 12 дней. Премьера «Уголино» состоялась 17 января тридцать восьмого года. Стоял двадцатипяти- ^радусный мороз. К тому же на сцене Большого театра в тот вечер танцевала Тальони. И все-таки Александринский театр был полон. Друзья и поклонники Асенковой приехали, чтобы увидеть ее в новой роли, выказать ей свою любовь. «У нее есть прекрасный драматический талант», — восклицали после спектакля журналисты.

«Давали «Уголино».- писал в те дни один из молодых современников артистки. — Асенкова так мила, что на нее должны собраться смотреть из отдаленных концов Европы. Это какое-то обворожительное полунебесное существо, которое, кажется, на минуту только посетило землю и тотчас упорхнет назад».

Полевой сошелся с семьей Асенковых и время от времени появлялся в их квартире на Невском. Николай Алексеевич, не вполне, может быть, отдавая себе отчет в этом, влюблялся в Вареньку. Как человек семейный и уже немолодой — ему шел пятый десяток — он мог выразить свое нежное отношение к Асенковой лишь одним: писать специально для нее пьесы и роли. И Полевой задумывал новые пьесы, в которых предстояло играть и блистать Варваре Николаевне.