Эдвард Бич - Вокруг света под водой (сборник)

Когда двое должны разойтись друг с другом, они выбирают более или менее безопасный момент и быстро обмениваются карабинами, отцепляя свою цепь от пояса и прицепляя цепь товарища.

Я раздумываю, можно ли разрешить Сойеру и его людям спуститься на палубу. Волны свободно гуляют на палубе в кормовой части лодки, но сейчас для нас это не имеет особого значения. Нос лодки немного возвышается над водой, однако палубу вокруг рубки время от времени заливает. Теперь уже не до технических точностей, находится ли лодка в подводном положении или нет; безопасность людей, занятых в маневре, важнее. Нам придется еще немного подвсплыть. Я нажал кнопку микрофона и соединился с центральным постом.

— Центральный пост! Говорит командир. Включите на одну секунду продувание носовых цистерн.

— Есть, включить продувание носовых на одну секунду, — раздается из центрального поста.

Почти одновременно я слышу свист и шипение воздуха, врывающегося в носовые цистерны. Это длится секунду, затем шум резко прекращается.

Результат очевиден. Верхняя палуба у ограждения рубки только изредка захлестывается случайной волной.

Снизу доносится голос Сойера:

— Прошу разрешения отдраить дверь в ограждении рубки и выйти на палубу, сэр.

— Отдраивайте, но на палубу пока не выходите! — крикнул я.

В отдалении показались огни моторного вельбота, огибающего нашу корму.

— Можно выходить! — кричу я Сойеру через некоторое время.

Из распахнутой двери в ограждении мостика начали выходить освещенные слабым светом своих фонарей люди из швартовой команды. Они быстро зацепились карабинами за леер и затем, удерживая свои цепи в натянутом положении, вышли на верхнюю палубу. В этот момент по палубе прокатилась высокая волна, и все они моментально оказались в воде по шею. Послышался крик Сойера:

— Держись!

Все уже основательно промокли; опасность скорее кажущаяся, чем действительная, но нельзя позволить, чтобы так шло дальше.

— Включить на одну секунду продувание носовых цистерн! — передаю я еще раз в центральный пост.

Снова сжатый воздух с шумом врывается в цистерны. Это еще больше приподнимает палубу, и мы даем сигнал вельботу подойти к борту.

Тем временем Старк и Пул ожидали в боевой рубке. Последние несколько часов, пока Пул чувствовал себя хорошо, мы детально проинструктировали его и объяснили, что можно и чего нельзя говорить, когда он покинет «Тритон». Сверху на нем надеты непромокаемая одежда и спасательный жилет; он так укутан, что с трудом протискивается через люк. Все ею документы упакованы в водонепроницаемый пакет, надежно прикрепленный к одежде. Когда Старк докладывает, что все готово, я разрешаю им выйти на нижний мостик. Все, что нужно сказать на прощание, уже сказано. Время позволяет только крикнуть:

— Всего хорошего, Пул!

Вельбот у борта: его носовой фалинь подан на «Тритон». Сойер и главный боцман Фитцджеральд поддерживают Пула; два человека в вельботе готовы подхватить его. Уловив момент, когда планширь вельбота оказывается на одном уровне с палубой, Пул легко и быстро спрыгивает в вельбот. Старшина катера знает свое дело: Пул даже не промок, а планширь катера только раз коснулся нашего борта.

Быстро отдан носовой фалинь, и вельбот отходит. В следующее мгновение Сойер и его команда снова на нижнем мостике.

— На палубе чисто, сэр, — докладывает Сойер, — но номер на рубке нам закрасить так и не удалось. Первая же волна залила банки с краской. Впрочем, краска все равно не пристала бы, да и старая краска основательно смыта.

Нам следовало бы подумать об этом раньше. Однако все хорошо, что хорошо кончается. Швартовая команда спускается вниз, и люк за ними закрывается.

Пока мы ждем сообщения с «Мейкона», старшина-машинист Картер усердно работает ножовкой, отпиливая оторвавшуюся часть поручня. Через несколько минут раздается голос нашего связиста лейтенанта Броди:

— На мостике! Докладывает радиорубка. С «Мейкона» сообщают: «Пул благополучно принят на борт».

Мы радируем на крейсер свою благодарность, и, убедившись, что наверху никого нет и люк задраен, я приказываю вахтенному офицеру Хэррису погружаться на перископную глубину. Боевая рубка и мостик «Тритона» плавно скрываются в теплой воде океана. Время, в течение которого мы находились в позиционном положении, не превысило и одного часа.

"А если откажут оба реактора?" Новые неприятности

Воскресенье, 6 марта, было вполне заслуженным днем отдыха для всего экипажа «Тритона», но этот день стоит отметить и по другой причине. Растущее беспокойство относительно эхолота заставило нас организовать более внимательное наблюдение за его работой, а также за нашей поисковой гидролокационной аппаратурой. Работая в режиме поиска впереди по курсу, гидролокатор, к нашему большому удивлению, обнаружил на дне нечто вроде скалы или большого камня высотой около пятнадцати метров.

Через некоторое время, когда «Тритон» проходил над этим местом, эхолот подтвердил точность показаний гидролокатора. Было большим утешением сознавать, что гидролокатор, предназначенный для поиска кораблей и подводных лодок, может предупредить нас о приближении малых глубин.

В течение двух суток «Тритон» спешил к мысу Горн, стремясь наверстать упущенное время. В понедельник, 7 марта, мы достигли этого примечательного пункта западного полушария.

У мыса. Горн мы сделали несколько галсов, чтобы дать возможность поработать нашей группе фоторазведки, а затем предоставить возможность осмотреть мыс через перископ и всем желающим. В наши дни морякам редко представляется случай обогнуть мыс Горн. Большинство моряков американского флота никогда его не видели.

Мы все надеялись, что после довольно напряженного плавания от Фолклендских островов до мыса Горн наш путь до острова Пасхи пройдет спокойно. Я предвкушал, что у нас будет мало забот на отрезке пути в 2500 миль в районах больших глубин. К несчастью, все оказалось далеко не так, как я ожидал.

Огромные возможности ядерной энергетической установки и те большие изменения в управлении лодкой, которые она вызывает, были твердо усвоены нами на следующий день после прохождения мыса Горн, когда мы проводили учение по отработке действий в случае выхода из строя главной энергетической установки.

«Тритон» прошел с большой скоростью около двух тысяч миль со времени, когда мы удифферентовались в последний раз. Более того, из вод Атлантического океана лодка перешла в воды Тихого океана и уже порядочно прошла по пути к острову Пасхи. Наши приборы и приборы специалиста гидрографического управления Мэбри давали нам представление об изменении солености воды в океане. Соленость атлантических вод у берегов Южной Америки выше солености тихоокеанских вод. Мы приняли на борт большое количество воды для различных целей, в том числе для испарителей, чтобы сэкономить запасы пресной воды в цистернах; мы несколько раз откачивали за борт различное количество воды с целью компенсировать уменьшившуюся, по нашим расчетам, плавучесть.