Владимир Фёдоров - В поисках оружия

В Модзи меня ожидал маленький сюрприз. В артиллерийском складе меня не заключили в "загон", отгороженный проволокой, а ввели прямо в помещение.

Правда, то был всего-навсего обыкновенный сарай, но и это я воспринял как безусловный успех.

Осмотр винтовок быстро подвигался вперед. На рейде Симоносэки уже стоял зафрахтованный для перевозки оружия во Владивосток пароход Добровольного флота. Его можно было сразу отличить по грязному, облезлому виду от судов других государств. Не знаю, правда ли это, но мне говорили, что по этому "признаку" всегда узнавали коммерческие суда Российской державы.

Приемка винтовок заканчивалась около четырех часов. После этого я был предоставлен самому себе.

Много бродил я по городу и особенно по его окрестностям. Симоносэки небольшой прибрежный городок с одной улицей, идущей вдоль моря. Те же японские незатейливые игрушечные, карточные домики; в городе ни одного европейца, никаких абсолютно развлечений, нет даже кинематографа. Одно удовольствие - прогулки в горы. Такими прогулками я и заполнял свой досуг.

От пролива Симоносэки начинается Внутреннее Японское море, расположенное между островами Ниппоном с одной стороны и Киу-Сиу и Сикоку с другой. Море это - один из красивейших уголков нашей планеты. Любоваться и восхищаться им ездили туристы изо всех стран.

Несколько минут ходьбы по узким переулкам - и сразу можно было выйти на тропинки, ведущие в горы. Я забирался понемногу вверх и часами просиживал, любуясь открывающейся передо мной далью.

Внизу, у подножия, серело Симоносэки с массой пароходов, судов и шхун, стоящих в гавани. Как булавочная головка, виднелся катер, который совершал рейсы через пролив к угольной станции Модзи, расположенной на другом берегу. Береговая полоса была сильно изрезана массой заливов, мысов и прибрежных островков. Лазоревое море, красивые скалы и кручи, покрытые японскими соснами, гигантскими криптомериями, туями и кипарисами, создавали неповторимую картину.

Понемногу опускалось солнце, и с каждой секундой менялись краски изменчивого моря; ложились тени на окрестные предметы, зажигались огни в унылом Симоносэки и на стоящих в гавани судах...

Передо мной простирался Цусимский пролив между Японскими островами и Кореей, памятный по знаменитому бою в 1905 году между японским флотом и Тихоокеанской русской эскадрой.

Здесь, на дне пролива, лежали остовы погибших кораблей. Здесь русские люди погибали героями в роковом для России бою...

Где море, сжатое скалами,

Рекой торжественной течет,

Под знойно-южными волнами

Изнеможен, почил наш флот...

(Брюсов, "Цусима")

Проводя на берегу Цусимского пролива в полном одиночестве длинные вечера, я еще острее, чем когда-либо, вспоминал мрачные картины русско-японской войны.

После Полтавской битвы, взятия Берлина, легендарных суворовских побед, разгрома Наполеона, одиннадцатимесячной обороны Севастополя здесь были, несмотря на выигрыш отдельных боев, непрестанные поражения. И в поле, и под верками крепости, и в морских операциях, кончая Цусимой.

Причина их, видимо, крылась не только в технической слабости царской армии и флота. Главное заключалось в другом - в том состоянии общего упадка, который был весьма характерен для империи Романовых в те годы. Россия не выдвинула в русско-японскую войну ни одного талантливого генерала, который мог бы повести войска к победе. Офицерский состав недостаточно подготовлен. Солдатская масса не понимала, зачем ее бросили на далекую окраину бороться за чуждые интересы. Русские солдаты и рядовые офицеры дрались, как всегда, мужественно. Но неумелое ведение войны предопределило ход событий...

Сгущалась тьма. Моя тропинка в горах стала еле видна. Пора уже собираться в обратный путь. С тяжелыми думами брел я домой, чтобы наутро вновь приняться за приемку винтовок для скорейшей отправки их в русскую армию.

Странное происшествие

Вскоре от генерала Гермониуса пришла телеграмма, которой он вызывал меня обратно в Токио для разрешения некоторых важных вопросов. Я решил проехать из Симоносэки до Кобе на пароходе по Внутреннему Японскому морю, а затем уже поездом - до Токио.

При посадке на пароход со мной произошло одно довольно странное происшествие.

Я не знал ни слова по-японски. Поэтому в Симоносэки со мной приехал переводчик Ватанабэ. Он должен был направиться в Токио раньше меня. Мы условились с ним таким образом: как только окончится приемка оружия, я обращусь в пароходную кассу, там уже предупреждены, и мне выдадут билет до Кобе. Затем к двенадцати часам дня я должен выйти на пристань и оттуда добраться до парохода на специальном катере.

Получив билет, я направился к пристани. Рядом шел все время какой-то японец. Для верности я обратился к нему и несколько раз повторил слово "Кобе". Он показал на причаливший к пристани катер. На пароходе никто не спросил у меня билета. Взойдя по трапу на верхний дек, я поразился весьма незначительному числу пассажиров. К моему большому удовольствию, я увидел какого-то европейца в шлеме, с которым и немедленно познакомился. Оказалось, что он англичанин, но владеет французским. Мы разговорились. Я между прочим спросил, сколько времени займет наше путешествие до Кобе.

- Как до Кобе? - вскричал он. - Пароход идет в Америку, в Сан-Франциско!

Пароход между тем уже двигался по рейду. Меня ожидала перспектива во время войны, во время срочной приемки винтовок для армии быть заброшенным в Америку, до которой было восемнадцать дней пути через Тихий океан. Конечно, это было бы с моей стороны непростительным, чудовищным преступлением. Я, как безумный, бросился к капитану и стал просить его замедлить ход и позвать свистками какую-нибудь лодку. Никаких вещей со мной не было, кроме небольшого дорожного чемодана, который я держал в руках.

К счастью, капитан внял моим просьбам и велел замедлить ход. К пароходу подошел сампан, я спрыгнул в него и через полчаса вновь очутился на пристани.

Варьируя лишь словами "Кобе" и "Сан-Франциско", мне удалось объяснить в кассе случившееся. На следующий день кассир проводил меня до пристани и позаботился о том, чтобы меня доставили на пароход, идущий в Кобе.

В то время я объяснял этот инцидент лишь недоразумением: при незнании языка такие случаи вполне возможны. Но после войны появилась обширная литература о шпионаже в разных государствах. Знакомство с ней заставило меня иначе посмотреть на это происшествие. Услать приемщика винтовок и патронов куда-нибудь подальше и тем хоть несколько задержать помощь русской армии было кое для кого далеко не лишним.

Красивы берега Внутреннего Японского моря. Погода была тихая, вода спокойная, светло-зеленого цвета. Масса японских шхун, джонок, сампанов с белоснежными парусами, как стадо лебедей, казалось, неподвижно замерла среди изумрудного моря.