Тайная жизнь гаремов - Ольга Дмитриева
Некоторые султаны любили редкостное разнообразие в любви, и после смерти Мурада III в гареме качались сотни колыбелей, но большинство повелителей османов все же соблюдали очередность в оказании внимания своим женам, и во избежание столкновений устанавливалось расписание, когда и с кем будет спать султан, за которым следил специально назначенный человек. Все дни недели султаны делили ложе с кем хотели, но с пятницы на субботу это должна была быть одна из его жен. Жизнь в гареме текла довольно упорядоченно, и оргий с участием множества наложниц, которые рисовались в воображении европейцев, не происходило.
Каждое «восшествие на ложе» главный казначей заносил в специальный журнал. Это требовалось для установления легитимности появления на свет детей повелителя османов. Свое право разделить с повелителем постель обитательницы гарема жестко отслеживали и чрезвычайно ценили. Но бывали исключения. В журнале помимо самых интимных подробностей сохранились сведения о немыслимом для гарема случае. Одна из наложниц Сулеймана Великолепного Гульфем продала венецианке Кинате свое право «восшествия на ложе», за что была незамедлительно зашита в кожаный мешок и брошена в Босфор. Зашили ли вместе с ней в этот мешок несколько голодных кошек (мера, применяемая к особо провинившимся невольницам), осталось неизвестным.
Жены султана строили мечети и занимались благотворительностью. Сохранившиеся письма султанш свидетельствуют об их широких познаниях, уме и прекрасном вкусе. На первый взгляд жизнь султанши в великолепных залах с мраморными бассейнами и нежно журчащими фонтанами была исполнена неги и покоя, но на самом деле все обстояло значительно сложнее. Многие султанши погибли молодыми, и, что еще ужасней, убивали и их детей.
Умерщвлять всю мужскую половину родни, дабы обеспечить трон своему собственному отпрыску дозволяли султану положения, сформулированные Махмедом Завоевателем, по которым в течение столетий жила империя османов.
Бывало, что султаны в страхе за власть приказывали умерщвлять своих собственных сыновей и внуков, о чувствах же их жен и матерей принцев можно только догадываться.
Так продолжалось до XVII столетия, когда суровые законы были смягчены и принцам сохранялась жизнь, но до смерти правящего султана они жили в кафесе (золотая клетка), помещении, примыкающему к гарему, но надежно отделенному от него.
Между султаншами шла непрерывная борьба за место в постели и сердце султана. И хотя очередность восхождения на ложе соблюдалась строго, допустить, что повелитель одинаково относится ко всем, его женщины не могли. При этом в гареме прекрасно знали, кого султан обожает, а кем пренебрегает. Выделение одной из жен или наложниц вызывало бурные ссоры. Особенно обидно было, если пренебрежение касалось бывшей признанной фаворитки. Тут страсти разыгрывались настолько, что требовалось вмешательство евнухов, и жесткая дисциплина, царившая в гареме, во многом объяснялась бурным, схожим с буйным помешательством поведением женщин. Сохранились в дворцовых архивах XVII столетия свидетельства о соперничестве между султаншей Гульнуш и одалиской по имени Гюльбеяз, которой отдал предпочтение султан. Султан. Ревнивая до свирепости Гульнуш расправилась со счастливой соперницей собственными руками. Однажды, когда та сидела на скале и любовалась морем, Гульнуш незаметно подкралась и столкнула девушку вниз в волны. Плавать же Гюльбеяз не умела.
Султанши рьяно отстаивали каждую пядь своей власти. Сохранилось письмо, которое написала в 1839 году султанша Бехиче домоправительнице гарема — кальфе: «Дражайшая кальфа! Мне кто-то сказал, что она выезжает в покои, которые должны быть моими. Этого не будет! Сколько существует белый свет, столько бы я хотела это жилье. Я не могу допустить, чтобы такая молодая женщина заняла такое прекрасное помещение, и, если обращусь с жалобой к нашему повелителю, он мне не откажет. Прошу передать это султанше-матери с моим глубочайшим почтением. Почему она должна поселиться там, а я остаться ни с чем? Я настаиваю на этом по праву старшинства. Если не будет по-моему, клянусь, я просто не вступлю в сераль. Если она откажется, тогда все примет другой оборот. Я скорее умру, но не позволю ей занять эти покои».
Вражды между своими женами боялись даже султаны. Так Мустафа III, занимавший трон с 1757 по 1774 год, нежно полюбил прекрасную Рифат. Другие женщины гарема перестали привлекать его внимание, но султан, пренебрегающий ими, соблюдал осторожность, встречаясь со своей любимой тайком за пределами дворца. Это было неудобно, и в конце концов он велел перевезти Рифат во дворец. Везиру же, осуществлявшему это, было отправлено письмо, в котором, в частности, указывалось: «Мой везир! Предупредите вашу жену и детей, чтобы они скрепили свои уста печатью, когда их спросят об моей Рифат, ее присутствие во дворце должно остаться в совершеннейшем секрете. Используйте дверь со стороны парка, чтобы впускать ее, но никогда не направляйте к главной двери, у которой полно стражей гарема. Остерегайтесь слежки и будьте немы».
Что заставило всесильного владыку так опасаться своих жен, осталось неразгаданным. Возможно, он просто не хотел нарушать покой в своем доме. Но встречи с Рифат происходили в обстановке строжайшей секретности, и лишь по прошествии длительного времени Мустафа III решился провозгласить ее своей третьей женой.
Некоторые одалиски исчезали бесследно, и судьба их осталась неизвестной, но зато сохранилось множество историй об убийствах и отравлениях. Внутренние распри были опасны, каждый стакан щербета мог стать последним, но не только внутренняя борьба страшила обитательниц гарема. Их жизнь полностью зависели от воли султана, а она выражалась подчас весьма жестоко. Отказ перейти в ислам стоил жизни гречанке Ирине, жене Махмеда Завоевателя, который безумно любил ее, но собственноручно отсек голову этой непокорной христианки ятаганом. Сумасшедший султан Ибрагим I (1640–1648) во время одного из своих кутежей приказал ночью схватить всех своих женщин, завязать в мешки и утопить в Босфоре. Одну из несчастных спасли французские моряки, от которых и стала известной эта история. Осталось неведомо, сколько женщин было брошено в Босфор за века существования Сераля, но сохранилась страшная история, которую поведал один ныряльщик, которому после кораблекрушения приказали нырнуть с мыса Сераль. Вернувшись на корабль, он, бледный от ужаса, рассказал, что видел на дне моря множество открытых мешков, в каждом из которых медленно раскачиваемая течением стояла мертвая женщина. Обычно обитательниц гарема казнил начальник черных евнухов. Он приводил жертвы султанского гнева или интриг и заговоров, к главному садовнику и там их помещали в мешки, нагруженные камнями, которые затем клали в отдельную шлюпку. Садовник садился в другую лодку и, при вязав суденышко со страшным грузом веревкой, греб к месту напротив мыса Сераль. Там он топил лодку с женщинами.
Были и султаны, просто не переносившие женский пол. Женоненавистником являлся Осман III
