Д. Константинов - Я сражался в Красной Армии
Сдав дежурному документы, я стал ожидать вызова. Из обстановки ленинградского фронта, я попал в глубокий тыл; мне казалось, что здесь можно добиться использования меня по специальности. Но мои надежды не оправдались. Прошибать бюрократизм вообще трудно, но бороться с бюрократизмом, помноженным на человеческую некультурность и тупость — невозможно.
Капитан, принявший меня ничего и слышать не хотел о переводе меня на иную работу.
— Раз вас в Ленинграде направили на строевую должность, значит так нужно было.
— Да, поймите, что это была ошибка, связанная с особыми условиями, в которых находился Ленинград.
— Ничего не знаю и не хочу вмешиваться. Кроме того, ваш фронтовой опыт нам сейчас нужен здесь.
— Да ведь у вас уже очень много фронтовиков!
— Ничего, еще нужно….
— Но куда же я, все таки, могу обратиться?…
— Подайте заявление на имя командующего Округом. А ко мне явитесь через три дня за назначением — сказал он, подавая мне карточки на питание в столовой и на право занятия койки в офицерском общежитии. Разговор был окончен….
В общежитие я, конечно, не пошел, а отправился к одним знакомым, эвакуированным из Ленинграда, где, с их любезного согласия, решил провести несколько дней. Хотелось побыть среди нормальных людей и отвлечься хоть на короткое время от надоевшей армейской обстановки.
2. Бюрократы
Под вечер мы с приятелем пошли побродить по городу. Недалеко от главной улицы, на остановке трамвая, я, неожиданно увидел профессора Ивана Владимировича Б-ского, действительного члена Академии Наук СССР, эвакуированного из Ленинграда вместе с Академией, значительная часть которой находилась в то время в Свердловске. Мы взаимно были рады нашей встрече. После обычных первых бестолковых фраз, разговор принял деловой характер.
— Ну, слава Богу, вы живы!… А я, кого не расспрашивал о вас, — никто ничего не мог сказать; думал, что вас уже нет в живых! — говорил оживленно профессор. — Но, что вы делаете в армии? Как вы в нее попали?… Что это за офицерский маскарад?…
Я рассказал.
Профессор возмутился…
— Ведь это идиотизм! Да, понимаете ли вы, что в вашей области, вы сейчас один из немногих серьезных научных работников. Ведь кроме вас, еще двух-трех человек, которые неизвестно живы или нет — у нас никого нет. Вы знаете, что мой Институт находится здесь? У меня пустует вакантное место по вашей специальности. Кроме вас мне сейчас некого пригласить. Пустует Место в Академии Наук — понимаете? В Академии, а не где-нибудь! — закричал вдруг профессор. — Перевели Академию сюда, кричат о ценности научных кадров, требуют их сохранения, а сами черт знает, что делают! — кипятился Иван Владимирович.
Крупный ученый; пользовавшийся громадным авторитетом, не только в научных, но и в политических кругах — он сохранял известную независимость и позволял себе то, что не могли делать другие.
— Пойдемте ко мне, голубчик, — продолжал он — попьем чайку, побеседуем. Сегодня уже поздно с «ними» разговаривать. А завтра я сам пойду в Округ и, если они меня не послушают, так буду просить вице-президента Академии поговорить там на эту тему….
Мы отправились втроем. Весь вечер был проведен вместе. Вспоминали, говорили об интереснейших научных проблемах, последних новостях в этой области. Условились, что завтра профессор поедет в Округ и будет хлопотать или о моей демобилизации, или, по крайней мере, настоит на ином использовании меня в армии.
На другой день, под вечер, я зашел к нему. Профессор был в зверском настроении. Увидев меня он, забыв даже поздороваться, начал возбужденно говорить:
— Знал, что у нас много бюрократизма, но такого как в армии, еще нигде не видел! Понимаете, приезжаю я сегодня в военный Округ, иду как всегда, меня там, более или менее, знают и захожу к начальнику отдела кадров. Принял он меня любезно. Излагаю ему суть дела. Он слушает и сочувственно кивает головой. Говорит мне: «что вы раньше ничего не говорили, я бы с удовольствием помог». Я отвечаю ему, что вы только что приехали и ждете назначения. А он сразу насторожился и спрашивает: «а скажите, товарищ профессор, где вы вашего знакомого лейтенанта видели?» Тут я вспомнил, что вы все, как арестанты, должны сидеть на казарменном положении и, что вам по частным квартирам ходить не полагается — прикусил язык: и говорю, что, мол встретил около общежития. Ну, тот успокоился. Правильно я поступил?
Я успокоил его, сказав, что принцип казарменного положения здесь применяется не во всех случаях и распространяется, главным образом, на военные школы, воинские части и прочие учреждения, которые могут быть как то изолированы от остального мира. В отношении меня и мне подобных — этот принцип не применяется, по той причине, что мы, живя в общежитии, должны были ходить и в столовую, и в отдел кадров военного Округа; все это находилось в разных частях города, а поэтому запереть нас, может быть, и хотели, но технически это пока было невозможно. Но вообще за нами следят, интересуются — чем мы занимаемся, а поэтому вопрос начальника отдела кадров вполне понятен.
Профессор стал рассказывать дальше:
— Обрадовался я, что он хочет мою просьбу, исполнить и спрашиваю его — как же эти можно сделать? А он мне говорит, что он, конечно, сам не может ничего сделать, ибо, если вас в Ленинграде, направили в армию как строевого офицера, то значит так надо было, а он не может брать на себя ответственность и изменить ваш род деятельности в армии или делать представление о демобилизации. Но, ведь это ошибка, снова повторяю я ему. Он согласился, что это все нелепо, но в общем посоветовал мне пойти к начальнику политического управления Округа, к товарищу Землянскому и переговорить с ним, ибо во многом это дело зависит от его влияния.
Землянского я превосходно знаю, еще недавно был у него по ряду других вопросов. Прихожу к нему, встречает с распростертыми объятиями. Рассказываю в чем дело. Сочувствует, ругает ленинградские военные комиссариаты, говорит, что «они там дров накололи и много людей загнали совсем не туда куда надо» и т. д. Спрашиваю — как же конкретно поступить ибо я хочу, чтобы вы перешли в Академию Наук работать вместе со мной. На поставленный в лоб вопрос, начинает жаться, говорит, что случай сложный, что неудобно ему переводить вас, ибо начнут говорить, что он офицеров из армии забирает, когда они весьма нужны. Да у вас ведь тысячи офицеров в резерве сидят, говорю я ему, а вы об одном человеке торгуетесь. — «Да Иван Владимирович», соглашается он, «ничего не стоит перевести его на работу по специальности и даже оставить в Свердловске и, по существу, это было бы правильно, но как на это посмотрят… Как бы чего не вышло……
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});