Роман Гноевой - «Сектор Газа» глазами близких

И еще в чем прикол был — всем музыкантам, всей тусовке в принципе | нравился «Сектор Газа». Так что, для меня это было в кайф. Хотя меня многие там спрашивают — а вот как ты можешь что угодно там играть? К этому нужно проще относиться. Ты можешь играть все, что угодно, но в музыке должно присутствовать что-то такое, что бы тебе поверили слушатели, чтобы все было в кайф. А сейчас все работают там, где love есть. Взять то же «Рондо». Вот, Иванов свои альбомы лирические пишет, хотя в принципе, музыку делаем ему мы вместе. Ивановым двигает нормальное чувство жажды наживы, но не только он пишется — все что-то делают. У меня до «Рондо» было два проекта — я в 1992 году играл в «Черном обелиске» и пи — ; сался у Игоря Николаева, капусту зарабатывал. И вот, некоторые люди меня спрашивали — как же так, ты рокер или попсарь? А нужно проще относится к этому делу. Некоторые моменты мне нравились и у Николаева, а с Толяном мы просто рубились.

Вот, блин, тема наркоты и в «Секторе» всплыла. Хотя, конечно, об этом только Юрец судить может. По любому. У меня-то взгляд со стороны. Я же не видел его 200 дней из 365 в году. А когда видел, то Юрка был совершенно классным чуваком.

Наркотики, конечно, говно полное. И у Толяна Крупнова тоже все серьезно было поставлено... Ну, насчет Юрца я, конечно, в курсе был, но при мне ничего такого не было. Мы, когда энное время спустя после записи «Наркологического университета» увиделись, то Юрец мне сразу сказал, что подсел. Я ему: «Юрец, ты что охуел?! Это же полный пиздец, бля, все — могила!» Ну, он отшутился, но кто знает, что там у него было...

Татьяна Фатеева

Танин муж — отличный парень. Но очень строгий. Когда я позвонил, мне учинили настоящий допрос — кто, откуда и по какому делу? Однако, услышав магические слова «Сектор Газа» подозрительность сама совой отпала: «Ну, что ж вы сразу не сказали...» И трубку немедленно взяла Таня. Потом мы встретились. Но уже в Воронеже, куда Тяня приехала репетировать новый альбом с Игорем Кущевым.

Вообще-то, я раньше пела у Куща — Игорька Кущева. А до этого я окончила музыкальное училище в Воронеже. Однажды к Кушу на нашу репетицию пришёл Хой и говорит: «У тебя девчонка в группе — может сможет спеть со мной «Лавочку»? А то я уже многих «подруг» спрашивал — одна поёт не так, другая от текста краснеет». А в «Лавочке» поцелуями всё начинается, а заканчивается — непосредственно интимом. Кущ на меня кивает — у неё спроси. Тут мы с Юрком и договорились. Репетировать он ни за что не хотел — сразу в «полтинник» в студию и к микрофону. Когда я текст увидела — отступать было некуда, и от обещаний своих я не отказалась бы, так что спела и не моргнула.

А потом он меня на концерты вытаскивал. Не помню точно куда, по перифериям где-то. В общем, так я и оказалась в составе «Сектора». Было, конечно, очень весело. За женщину меня там не признавали: ходила у них поговорка — «Это — «тёлки», а это — Танька!». А мне как раз того и надо. Девчонок после концертов я им сама выбирала, они вечно спрашивали — одобряю я их выбор или нет. Как девчонок в гостиницы протаскивали! Это было шоу! То ребята гримёрами назначат, то костюмерами, а иногда внаг-лую мной представляли — это, мол, и есть наша Таня Фатеева. Самым большим плейбоем был Якушев — ударник во всех отношениях. После концерта пристанет — какую, мне, Тань, сегодня иметь — вон ту, или эту ? Я говорю: «Любую, или обеих сразу». А он — ну, подойди к ней, Тань, спроси, пойдёт со мной или как? Я сказала один раз, что б сам шёл, надоело уже. Он подходит к девчонке, пристально в глаза смотрит и говорит: «Давай я тебя сделаю?!» Мы от смеха чуть не попадали. Потом, осмелев совсем, в гостинице сумку со всей силы об кровать швырнёт и с чувством скажет: «Здесь я буду жить и размножаться!!»

А ко мне после концертов — парни с цветами и комплементами и мужики солидные — замуж звать. Всё это приятно вспоминать. Юрка с концерта придёт, у него джинсы и жилетка потные насквозь. Он, усталый, снимет это всё и бросит, поест, выпьет и с ног валился. Уставал он ужасно. А на утро весь его «костюм» колом стоит, вот-вот треснет. Как он его на себя надевал, все отворачивались — на такую муку смотреть было страшно. Ещё помню, как они мне квартиру съёмную залили. Всей толпой пришли в гости, выпили, посидели. День или два, не помню уже. Ушаков ванну набрал и в ней уснул. Вдруг звонки в дверь. Смотрю в глазок — муниципалы в форме! А в коридор из ванны вода хлещет. Там Ушаков спит, а дверь изнутри закрыл. Соседей в низу залили страшно. Еле — еле дверь приоткрыла, говорю, милиция дорогая, зачем меня среди ночи разбудила? Они говорят, извините, мол, обознатушки, ошибочка вышла, отдыхайте, девушка! Повезло, не то слово! Ушла из «Сектора» по болезни. У меня красные пятна на лице появились, я чуть с ума не сошла! Врачи в один голос сказали — это аллергия, а на что — неизвестно. Косметикой замазывать — не получалось, а перед ребятами не удобно — они привыкли, что я выгляжу всегда хорошо, а тут такое! Я сказала Савину, потом Юрке, что мне надо здоровьем заниматься. Юрок среагировал спокойно: «Вылечишься — приходи обратно». И только через несколько лет, съездив в Австрию, я нашла действительно хорошего врача. Но с «Сектором» периодически виделась, на «Горбушке» три концерта с ними отработали. На запись «сказки» Юрок меня искал, а я как раз квартиру сменила, потом позвонила, а он говорит: «Где тебя носит, мне пришлось другую девушку на запись звать!» Я считаю не нашёл тогда, не встретились, значит, не судьба. А последний раз мы с Юрой встретились после долгого перерыва. Я в бизнес ушла. Время летело незаметно. А тут иду, смотрю — афиши «Сектора Газа» висят. Сердце защемило, поняла, что не могу больше, скучаю ужасно. С лицом уже всё в порядке, слава Богу. Пришла на концерт, все обрадовались, а Юрок виду не подал: «О, Тань, привет, ты как, где была?» Как будто вчера только виделись, а не сто лет назад. Он в гости приехал, два дня и две ночи сидели, как придурки, и разговаривали обо всём. Водку пили. Ему, как я поняла, в то время уже было плохо и морально и физически. Выбор между женой и любовницей был ему не силам — Юра очень добрый, и «бросить» никого не мог на произвол судьбы, за всех чувствовал ответственность: «Как я их брошу, они без меня пропадут!» Советов я ему никогда не давала. А когда узнал, что я из-за лица ушла из группы, то наехал: «Ты дура, что ли?! Из-за такой ерунды! Ничего бы я не подумал, ты же мне как сестра!» Потом мы встречались, созванивались, я очень жалела, что все эти годы не звонила, может, я могла бы чем-нибудь помочь ему, кто знает...

Мы обсуждали, вернее, только начали обсуждать мой сольный альбом. Юрок сказал, когда из Германии приеду, может, уже что-то обдумаю, и займёмся. Вернулся, даже отдохнуть не успел, в Воронеж клип снимать поехал. А потом из Воронежа сообщение пришло... Я не поверила, думала, что это шутка или ошибка. Но, увы, нет. И вечером поехали на автобусе с ребятами из «Газовой Атаки» в родной Воронеж. А в Воронеже Кущев подошёл, обо всём поговорили, кроме музыки, слезы подступали. Через сорок дней уже Кущ сказал, что написал кое — что. Наиграл, мне понравилось, повезли его на «Гала» и нас там приняли с альбомом. Этот альбом в память о Юре, и ему посвящается.