Леон Дегрелль - Эсэсовский легион Гитлера. Откровения с петлей на шее

Но наше счастье быстро улетучилось. Советский танк решил покончить с нашим сопротивлением и пошел через замерзший пруд прямо на нашу избу.

Танк навел на нас свою пушку. Мы только и успели, что броситься на пол избы. Три снаряда, нацеленные очень точно, разнесли всю переднюю стену. Мы были похоронены под обломками развалившейся стены. Соломенная крыша загорелась. Несколько человек истекали кровью, у одного из них оторвало левую руку.

К счастью, один из этих снарядов пробил брешь в задней стене дома примерно метр высотой. Мы сумели вытащить раненых через дыру и выползти сами.

Чтобы добраться до следующего дома, нам следовало пересечь около 30 метров открытого пространства. Люди, которые пытались бежать прямо, были безжалостно убиты. Чтобы обмануть противника, который пытался целиться, необходимо было пробежать самое большое пять метров, затем броситься на землю, снова пробежать пять метров, снова броситься на землю и так далее. Снайперы противника, сбитые с толку такой тактикой, принялись искать менее увертливые цели.

Один из наших молодых солдат укрылся за трупом. Охваченный паникой, он даже не смотрел, кто это. Внезапно он увидел прямо рядом с собой человека, смотрящего мертвыми глазами в небо. Этот мертвец был его отец, отважный портной из Брюсселя.

Мы укрылись в соседней избе. Теперь уже ее крыша загорелась у нас над головами. Нам пришлось прижаться спиной к порогу здания, укрывшись за желтым ледяным валом застывшей мочи.

Танки обходили нас. Сотни русских пулеметов расстреливали нас почти в упор. Прямо позади нас соломенная крыша рухнула на землю, как огромный факел.

Танки почти завершили свой рейд позади нас. Мы теперь почти не стреляли, так как старались беречь каждый патрон. Конец неумолимо приближался. Наш командир роты положил мне руку на плечо. «Если ты погибнешь, я тебя не переживу», — сказал он.

Однако никто из нас не хотел умирать. Внезапно мы услышали рев моторов в небе. Танки красных взрывались! Избы взрывались! Вся толпа красных взлетела в воздух, точно игрушки!

Прибыли немецкие пикировщики!

С невероятной точностью они поражали советские танки и уничтожали по-дурацки сгрудившегося противника. Вражеские танки поспешно бросились врассыпную, пытаясь укрыться от пушечного огня пикирующих самолетов. Пехота побежала следом за ними.

Наш командир батальона немедленно бросил в контратаку последние силы, которые он сумел собрать. Эти солдаты пробежали мимо нас. К полудню Валлонский легион полностью отбил Громовую Балку и даже вернул первые избы по обе стороны пруда. Тела русских лежали повсюду. Мы захватили большое количество пленных. Монголы, уродливые, как обезьяны, киргизы, сибиряки — все были удивлены проявлением столь высокого духа. Они непрерывно повторяли, щуря свои маленькие желтые глазенки: «Бельгийски карош! Бельгийски карош!»

К несчастью, все наши раненые были уже мертвы, раздавленные советскими танками или убитые ударами штыков.

Завершив свою потрясающую атаку, немецкие самолеты улетели. Русские перегруппировались, их танки снова выдвинулись вперед. Все начиналось сначала.

Мы были беспомощны против их танков. В то время панцер-фаусты еще не существовали, а мы не имели противотанковых пушек. У нас не было даже мин.

С самого начала этой невероятной борьбы немецкая 100-я пехотная дивизия, которой мы были приданы, обещала нам свою помощь. Танковая колонна была направлена к нашей деревне, но была перехвачена группой русских танков. Последовал бой в степи, который затянулся на несколько часов, и в результате подкрепления из 100-й дивизии к нам так и не прибыли.

Нашим солдатам снова пришлось вести оборонительный бой за каждую избу, за каждый сарай, за каждый холмик. К 15.00 они снова оказались прижаты к последним домам перед вишневым садом на юго-западной окраине деревни. Если их выбьют из этого последнего убежища, они окажутся в степи, плоской как стол, без единого кустика, где во все стороны на много километров тянется лишь глубокий снег.

Мы были вынуждены что-то предпринять, чтобы не оказаться в безнадежном положении. Наш командир капитан Паули собрал остатки рот и с гранатой в руке первым бросился в контратаку с нашим старым кличем: «Король победит!» Весь личный состав батальона, все, кто еще мог двигаться, включая оружейников, поваров, посыльных и водителей, последовал за ним. Последовала безумная схватка. Красные и валлоны убивали друг друга даже в домах, стреляя сквозь щели в дверях, разносили черепа выстрелами в упор.

Русские танки, которые испытывали нехватку снарядов, бросились вперед, пытаясь давить наших солдат, которые метались от избы к избе. Советские пехотинцы, испуганные и измученные, сначала заколебались, а потом начали отступать. В разгар рукопашной с запада появились кое-какие немецкие подкрепления. После этого противник обратился в бегство. В третий раз мы отбили деревню.

Красные снова поймали сами себя, так как некоторое время гонялись за нашими солдатами. Но наши танки, выигравшие бой в степи, в свою очередь показались на склоне холма. Через полчаса советские танки и пехота исчезли в голубых снегах на северо-востоке.

Приближалась ночь. Тела семисот красных лежали на снегу, на льду прудов, возле развалин домов. Но во время этой яростной 12-часовой схватки погибли или были ранены также 250 наших товарищей.

Через час немецкие танки ушли на другой участок фронта, где также сложилась угрожающая ситуация. От изб в Гремящей Балке не осталось ничего, кроме тлеющих углей, чье свечение медленно угасало в ледяном вечернем мраке.

Ледяной фронт

Вечером 28 февраля 1942 года дымящиеся остатки Гремящей Балки были в наших руках. Однако было необходимо смотреть фактам в лицо: позиция стала незащитимой. Деревня была разрушена. Кроме того, она находилась на дне впадины. Со склона на востоке противник мог следить за всеми нашими передвижениями.

В течение 10 дней мы подвергались сильнейшему нажиму и работали не покладая рук. Мы должны были удержать деревню, хотя нам противостояли 4000 советских солдат и 14 танков, единственно во имя чести нашего народа. Мы все предпочитали умереть, но не отступить.

Бесполезно было начинать эту борьбу на следующий день. Мудрость требовала отступить из низины и создать линию обороны на западном склоне, который господствовал над Громовой Балкой. В этом случае артиллеристам красных было бы куда труднее целиться.

Командир 100-й дивизии генерал Занне приказал нашим батальонам под прикрытием ночи занять позиции на гребне. Наши передовые посты оставались на местах до последней минуты. Русские ничего не заметили. На рассвете они бросились на руины Громовой Балки под прикрытием плотного артогня и обнаружили, что атакуют пустое место.