Иван Людников - Дорога длиною в жизнь

- А зачем ему значки? - спросил я Щеглова.

- Скоро, говорит, гвардейцами будем. Тогда пригодятся. А уж наш Пономарев знает, что к чему. Он и в штабе дивизии бывает.

Я пообещал Щеглову сохранить солдатскую тайну и вскоре, признаться, забыл об этом случае.

А тут... Я уже собрался на митинг в полк Гуняги, когда адъютант доложил, что из этого полка явилась делегация в составе старшины и рядового. Просят принять. В тот день я впервые надел генеральскую форму и был готов к приему самой почтенной делегации.

В комнату, чеканя шаг, вошли Пономарев и Щеглов.

- Товарищ гвардии генерал, - докладывает Пономарев. - От имени личного состава полка поздравляем вас с гвардейским званием и желаем доброго здоровья. Разрешите вручить... - И протягивает солдатскую каску с гвардейскими значками.

Я был взволнован до глубины души. Визитеры, смущенные моим видом, робко переглянулись. Пономарев виновато опустил голову:

- Есть и тут, конечно, самоуправство... - Он смело посмотрел на меня. - Но ведь вы знали, товарищ генерал. Вот и сбылось, что загадано!

Я сердечно поблагодарил солдат. Первый гвардейский значок прикрепил к гимнастерке старшины Пономарева, второй вручил рядовому Щеглову, а третий взял себе.

- Адъютант, чарки на стол!

Мы чокнулись, выпили и крепко поцеловались. ... На митинге в полку Гуняги сержант Поляков читает стихотворение Героям Сталинграда:

Здесь мы в бою видали смерть не раз.

На волжском рубеже ломала сила силу.

И поседели многие из нас,

А многие здесь голову сложили.

Война не кончилась. Нас ждут еще бои,

Походы дальние, потери и награды.

Запомни, гвардия: Отчизну мы спасли

Вот здесь, на черных глыбах Сталинграда!

Не историк, а воин-поэт, защитник Сталинграда, предвосхитил то, что потом было подтверждено авторитетнейшими исследователями.

Волжский рубеж у Сталинграда, куда дошли немецко-фашистские войска и откуда им уже не суждено было вернуться, был самым удаленным от Германии участком русской земли...

В адрес дивизии непрерывно поступают поздравления. Новых гвардейцев приветствуют Военные советы двух армий, в состав которых мы входили: 64-й и 62-й. Радуются нашим успехам командиры и бойцы дивизий С. С. Гурьева, В. А. Горишного, Н. Ф. Батюка, А. И. Родимцева и В. П. Соколова. С другого участка фронта прислал телеграмму мой друг и боевой соратник, чью дивизию мы сменили на Баррикадах - Леонтий Николаевич Гуртьев.

Дивизия готовится к парадному построению.

Бойцы отдохнули, всем выдано теплое обмундирование, новое оружие. Высокую честь стоять на правом фланге дивизии заслужил 344-й стрелковый полк - Указом Президиума Верховного Совета СССР он награжден орденом Красного Знамени. Вспоминаем первый бой этого полка на Баррикадах и ослепшего в том бою полковника Реутского. Многих ветеранов уже нет среди нас, да и весь полк сведен в два малочисленных батальона во главе с замечательными командирами капитанами Беребешкиным и Немковым.

- Смирно, равнение на середину! Я иду навстречу Чуйкову, Гурову, Крылову, Докладываю:

- Семидесятая гвардейская Краснознаменная стрелковая дивизия для встречи Военного совета Шестьдесят второй армии построена.

Гвардейцы дружно отвечают на приветствие командарма. Он оглядывает строй и тихо говорит:

- Иван Ильич, ты все части построил?

- Все.

- Маловато людей...

- Зато гвардейцы!

Праздник в тот день длился долго, и никто не слышал сигнала ко сну.

Около полуночи возвращался я в штаб по широкой улице Верхней Ахтубы. В окнах горел свет. Не сразу улеглось радостное волнение солдат - кто беседовал, кто писал письма родным. У здания штаба замер часовой, прислушиваясь к песне, доносившейся с окраины поселка. Я остановился рядом.

Вероятно, мы оба вспомнили, как темной осенней ночью плыла по Волге баржа, буксируемая катером. Впереди лежал город, содрогавшийся от взрывов. В реке отражались огни пожаров на высоком берегу Баррикад. А в трюме баржи, по которой из гаубиц и минометов били фашисты, наши бойцы затянули ту же песню, что звучала сейчас над Верхней Ахтубой:

Есть на Волге утес...

15 октября 1942 года, переправившись через Волгу, мы вели первый бой на Баррикадах за пядь родной земли, названную потом остров Людникова. А через двадцать пять лет, 15 октября 1967 года, на открытии памятника-ансамбля героям Сталинградской битвы генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев в своей речи сказал:

Мы говорим Дом Павлова - и перед нашим мысленным взором возникают сотни домов, ставших настоящими крепостями, неприступными для фашистов.

Мы говорим остров Людникова - и вспоминаем десятки других островков сталинградской земли, в самые критические дни удержанные мужеством наших солдат и офицеров.

Мужество и героизм советских воинов, сражавшихся на Волге, принесли нашей стране победу, восхитившую мир.

Но до окончательного разгрома фашизма было еще далеко. Предстояли жестокие бои.

Идем на запад

Крах цитадели

Во второй половине февраля 1943 года 70-я гвардейская стрелковая дивизия выгрузилась из вагонов в районе станции Сухиничи. Я поехал представиться командующему 16-й армией Западного фронта генерал-лейтенанту И. X. Баграмяну{14}.

Иван Христофорович Баграмян принял меня очень тепло, долго расспрашивал о битве на Волге. Порадовавшись боевым успехам нашей дивизии, он очень огорчился, узнав, что в его распоряжение мы прибыли в весьма малочисленном составе, да еще со скудным вооружением. Командующего армией нетрудно было понять: ему требовалась полноценная воинская часть, а не флажок на карте.

Но недолго находились мы в составе 16-й армии. Не прошло и двух месяцев, как 70-ю гвардейскую передали Центральному фронту, которым тогда командовал генерал армии К. К. Рокоссовский{15}.

Мы снова погрузились в вагоны, доехали до Курска, а оттуда походным маршем двинулись в район сосредоточения.

Май подходил к концу. Советские разведывательные органы уже располагали сведениями о намерении Гитлера начать под Курском большое наступление. По всем данным, летняя кампания обещала быть жаркой. Меня срочно вызвали к командующему фронтом, и я ошибся, полагая, что вызов касался всех командиров дивизии.

После того как генерал армии внимательно выслушал мой доклад о боевой подготовке дивизии, начался непринужденный разговор. Мы вспомнили первые тяжкие дни войны и нашу встречу на реке Случь, где у переправы сошлись мехкорпус К. К. Рокоссовского и два стрелковых корпуса - наш 31-й и 15-й И. И. Федюнинского.

- Значит, не забыли пятнадцатый корпус? - спросил Рокоссовский. - Тем лучше. Военный совет фронта считает, что вы, Иван Ильич, справитесь с обязанностями командира этого корпуса. Он будет действовать теперь на нашем фронте в составе Тринадцатой армии генерал-лейтенанта Пухова.