Нелли Гореславская - Иосиф Сталин. Отец народов и его дети

Причем не только лишили возможности, но и опошлили, исказили мечту о таком гармоничном мире, представив ее глупой, недостижимой в жизни, вредной сказкой. Тем и победили. Победили, принеся в жертву великую страну. Причем, как считает уже упоминавшийся Павел Краснов, сделали это вполне осознанно: «Без сомнения, уничтожения Системы Будущего было сознательным и целенаправленным. Происходило приведение в соответствие общественной системы и управленческой элиты путем опускания общества до уровня, которым эта шайка могла управлять комфортно для себя… Наш народ не сумели сломить силой, его сломили подлостью и предательством. Это урок нам на будущее… Если когда-то будет создан СССР-2, то воспитание сильного, несгибаемого и волевого человека станет важнейшим вопросом обеспечения государственной безопасности, тогда невозможны станут второй хрущев или горбачев».

Но почему Сталин не оставил преемника и не создал механизм передачи власти? Как оказалось, что вокруг Сталина были сплошь предатели? «Не совсем так, – полагает Краснов. – Людей Будущего, верных сподвижников Сталина в руководстве страны было немного, но они были, иначе Сталин вообще ничего не смог бы сделать… Кстати, преемника было бы убить еще легче, чем Сталина.

Естественно, что лучше Сталина никто этого не понимал. Поэтому единственное, что он мог сделать – это создать такую систему, при которой формирование преступной олигархии было бы крайне затруднено. Было бы более чем странно и неуместно создавать такой механизм во время Индустриализации, Войны или Возрождения Народного Хозяйства, да на это бы не хватило никаких человеческих сил… Потом же, когда страна, наконец, получила возможность вздохнуть, Великий Архитектор (то есть Сталин, – прим. авт.) приступил к выполнению своего плана. Сталина убили именно тогда, когда он начал создавать такой механизм… Последнее дело своей жизни Великий Архитектор завершить не успел, хотя был совсем недалек от успеха. Именно поэтому его и убрали, пошли на очень и очень большой риск: настолько партийная верхушка испугалась того, что ее власть уходит навсегда и безвозвратно…»

Васька Красный

Семья Сталина

То есть воспитание человека нового типа – сильного, несгибаемого и волевого – оказалось более успешным в советском обществе, чем в его верхушке, где этому не всегда помогал даже личный пример. Хотя Макаренко, рассказывая историю с Алешей, именно в этом видит выход – в общем правильном стиле жизни семьи, в ее атмосфере, а также в скромности и самоограничении самих высокопоставленных лиц. И приводит в пример Сталина, цитируя Анри Барбюса, который в конце двадцатых – начале тридцатых годов неоднократно бывал в Советском Союзе, бывал в гостях у вождя и описывал скромность быта его семьи:

«Поднимаемся по лестнице. На окнах белые полотняные занавески. Это три окна квартиры Сталина. В крохотной передней бросается в глаза длинная солдатская шинель, над ней висит фуражка. Три комнаты и столовая. Обставлены просто, как в приличной, но скромной гостинице. Столовая имеет овальную форму; сюда подается обед – из кремлевской кухни или домашний, приготовленный кухаркой. В капиталистической стране ни такой квартирой, ни таким меню не удовлетворился бы средний служащий. Тут же играет маленький мальчик. Старший сын Яков спит в столовой, – ему стелют на диване; младший – в крохотной комнатке, вроде ниши». (Анри Барбюс. Сталин.)

Однако Макаренко не знал, что его пример был не самым удачным. Да, Сталин, безусловно, являлся образцом руководителя-аскета, но общая атмосфера в семье не всегда была самой лучшей, ссоры между супругами случались нередко, самоубийство Надежды и вовсе разрушило ту хрупкую теплоту семейных связей, которые существовали в ней до этого трагического случая, и стало тяжким потрясением для каждого из ее членов.

Правда, «барчуками» сталинские сыновья не стали (о дочери разговор особый), хотя Василий, при попустительстве многочисленной «обслуги» и столь же многочисленных родственников и не прочь был воспользоваться громадными возможностями и именем своего отца. Но, при всем том, он, кажется, оказался единственным из детей Сталина (кроме разве что приемного сына Артема Сергеева), который, несмотря на все его недостатки, настоящие и вымышленные, понимал, что его отец – еще и вождь, еще и символ, еще и отец народа всей огромной страны. Он был, видимо, единственным из них, кого затронула и покорила та великая идея построения страны социальной справедливости, всеобщего счастья, родины социализма, ради которой жил и работал его отец. И он, конечно же, стал летчиком.

Василий родился 21 марта 1921 года, когда его отцу уже исполнилось сорок лет, а матери, Наденьке Аллилуевой, было только двадцать. Познакомились они, как известно, еще в 1918 году, в Питере, когда Сталин возвратился из ссылки и остановился в семье своего старого друга, старого большевика Сергея Аллилуева. Наде тогда еще не исполнилось и семнадцати, она была младшей в семье – семье не самой благополучной, хотя и стопроцентно революционной. Дело в том, что Надина мама, Ольга Евгеньевна Аллилуева, частенько «загуливала», бросая при этом семью на все время очередной «роковой страсти». Потом возвращалась, а муж и отец, Сергей Яковлевич, почему-то неизменно неверную жену прощал. Почему? Такое и сейчас мало какой муж терпеть станет, а тогда, в дореволюционном Баку, где строгость нравов дореволюционного общества усиливалась кавказским менталитетом, это было, надо думать, особенно нестерпимым. Да и позднее, в Питере, происходило то же самое.

Разгадку столь странной семейной жизни Аллилуевых узнали после революции, когда Ольга Сергеевна, став тещей Генерального секретаря партии, оказалась прикреплена к Кремлевской поликлинике – у нее была шизофрения. Увы, эти болезненные гены она передала и своим детям, двое из которых – Павел и Надя – покончили жизнь самоубийством, а Анна Сергеевна свои последние годы провела в психиатрической больнице. Надо думать, Сергей Яковлевич знал о болезни жены задолго до того, как ей был поставлен диагноз в Кремлевке, и, как порядочный человек, больную жену жалел и терпел рядом. Возможно, она лечилась и до революции, однако шизофрения – болезнь неизлечимая. Надо думать, знали о болезни матери и дети, иначе их отношение к ней было бы, скорее всего, другим. А вот знал ли о болезни матери невесты Сталин до брака с Надеждой – большой вопрос. Или знал, но надеялся, что Надежду и его минет чаша сия? Не всегда же больные гены передаются по наследству. Передались. Этот диагноз Надежде Аллилуевой поставили в Германии, когда ее стали мучить невыносимые головные боли, когда у нее уже родилось двое детей – Вася и Света. Чаша не миновала.