Виктор Андриянов - Косыгин

…Еще одна деталь осени сорок первого. Десятого октября Сталин собирался провести пленум ЦК ВКП(б). Наметили повестку дня: «1. Военное положение нашей страны. 2. Политическая и государственная работа для обороны страны». Сначала высокое партийное собрание отсрочили на месяц, потом еще и в конце концов провели пленум в январе сорок четвертого года.

Осенью сорок первого года «политической и государственной работой для обороны страны» наряду с фронтом была эвакуация, пуск заводов чуть ли не с колес. В Челябинске Ленинградский Кировский, Харьковский тракторный и ЧТЗ образовали Танкоград. Сейчас завода с таким названием нет. Он остался в военных сводках Совинформбюро, в вечной памяти народа.

Работая в конце 60-х годов уже прошлого века собственным корреспондентом «Комсомольской правды» в Челябинске, я часто бывал на ЧТЗ. Встречал тех, кто закладывал первые камни Танкограда. Что им помнится? Вчитаемся в стенограмму одной из встреч ветеранов.

«Василий Гусев, председатель Тракторозаводского райисполкома, в войну — бригадир фронтовой бригады: В Танкограде мы и работали, и жили. Тракторный завод преображался. На месте главного конвейера создавался цех сборки и сдачи танков… Нередко за ночь перестраивали пролет.

Михаил Титов, слесарь-ремонтник: В пролетах стояли жаровни — железные бочки с дырками. Дым такой — за метр человека не было видно. Пока суппорт идет вперед, позади эмульсия замерзает. Принесешь кипятку — лед растает…

Зоя Тарунина, инструментальщица: Я встречала первую партию эвакуированных ленинградцев. Многих из них прямо с аэродрома увезли в больницу. Тех, у кого хватило сил доехать до завода, провели в столовую. Не забыть, как смотрели они в сторону раздаточной, откуда пахло мясным бульоном.

Алексей Лебедев, токарь: Пожалуй, дороже бульона была нам ваша забота. Такое суровое время, а внимание к каждому человеку какое-то обостренное было».

В конце сорок первого года ЦК партии направил на завод Андрея Андреевича Андреева и Матвея Федоровича Шкирятова. Пришли они в сборочный цех. Первый вопрос парторгу: «Как устроены люди? У всех ли жилье есть?» Лукавили большие начальники или играли на публику? Даже год спустя, как докладывал уполномоченный КПК по Челябинской области тому же Андрееву, сотни рабочих совершенно не имели одежды и обуви — только спецовки.

«Василий Гусев: Нет, не у всех было жилье. Я знаю ребят, которые поначалу жили прямо в цехе, отогревались у труб… Но никто не жаловался. Думали об одном: как дать больше танков».

Да, они жили одним: больше танков, самолетов, снарядов… Но почему же так мало думали о них? Читаю в рассекреченных недавно документах Российского госархива новейшей истории: «Рабочий завода № 150 т. Костыря работает и не выходит из цеха в течение 1,5 месяца из-за отсутствия одежды и обуви. Рабочий цеха № 300 не выходит из цеха в течение трех месяцев по той же причине. В бараках отсутствует кипяток и даже нередко питьевая вода». Во второй половине 1941 года заводы дали фронту 2819 «тридцатьчетверок» и «КВ». Первые семь тяжелых танков из Челябинска мчали под Москву, на ходу продолжая монтаж. На всем пути эшелону была открыта «зеленая улица». Прямо с дороги добровольческая танковая рота, сформированная на заводе, вступила в бой.

Уральские, сибирские, казахстанские города и поселки встречали эвакуированных. С металлургических заводов Донбасса буквально под огнем ушли в тыл свыше четырех тысяч вагонов с оборудованием, материалами, людьми. Из Сталинской области эвакуировалось около 13 тысяч квалифицированных металлургов. Вместе с членами семей — около 30 тысяч человек. Среди них и наша семья.

Наш эшелон шел в Серов. Но до места назначения мы не доехали: у мамы начались роды… На станции Бердяуш нас высадили. Попутчики перенесли маму в больницу при вокзале, поделились с нами сахаром и сухарями, и побежали к поезду…

Дальше нам предстояло ехать вчетвером: мама, Неля, Рая и я. Медсестры помогли купить билеты. В вагоне попутчики отлили бутылку молока, дали хлеба.

— Вас с Нелей я положила спать валетиком, — вспоминала мама, — а маленькую взяла к себе под пальто и уснула. И приснилось мне, будто в лесу мы с тобой ищем Нелю и не можем найти…

Неля простудилась и умерла в пути. Ей сколотили гробик из досок, сорванных со станков. Она осталась на заметенном первым снегом полустанке, названия которого мне уже не у кого спросить.

На станциях день и ночь дымились котлы, день и ночь тыловые города встречали эвакуированных — это действовала косыгинская цепочка эвакопунктов.

Семьи челябинских, ташкентских, кузбасских рабочих поселяли эвакуированных у себя. Не каждый сейчас поймет, пожалуй, фразу: «Живу на уплотнении». Тогда она была в большом ходу — и в письмах, и в разговорах. Значит, потеснился кто-то, уплотнился в своей и без того не слишком просторной квартире.

Мы тоже жили на уплотнении. Нет у меня нашего уральского адреса и очень жалею, что не могу найти тех, кто принял нас под свой кров, поклониться им.

Позже историки подсчитали: до конца 1941 года было эвакуировано 1523 промышленных предприятия. Полководцы сравнили эвакуацию с крупнейшими победными сражениями Великой Отечественной войны. Английский публицист А. Верт назвал ее в числе «самых поразительных организаторских и человеческих подвигов Советского Союза во время войны».

Да, это действительно был подвиг. Рабочие демонтировали под бомбами прокатные станы, моторы, турбины. Железнодорожники пробивались по забитым до отказа магистралям, готовым разорваться от хлынувшего вдруг железного потока. Строители поднимали цеха за сроки, казавшиеся прежде совершенно невероятными.

В русский язык слово «блокада» пришло из английского. Блокировать крепость, гавань, берег, поясняет Даль, лишая всякого сообщения. Это цель блокады. Но только в русском, кажется, это слово раскрывается и таким глубинным смыслом: Блок Ада.

Седьмого октября 1941 года Гитлер отдал приказ не принимать капитуляцию Ленинграда. Еще раньше, 22 сентября, военно-морской штаб Германии принял директиву о Ленинграде: «Стереть город с лица земли».

Угроза Ленинграду нарастала. 26 августа Государственный Комитет Обороны направил в Ленинград группу уполномоченных: Молотова, Маленкова, Кузнецова, Косыгина, Жигарева, Воронова. Им предстояло совместно с военными принять решения по всем вопросам «обороны Ленинграда и эвакуации предприятий и населения Ленинграда». Комиссия ГКО приняла несколько ключевых решений. В том числе — оптимизация органов военного управления, дальнейшая эвакуация предприятий и населения, обеспечение боеприпасами и продовольствием. Но время, отведенное на эвакуацию, на пополнение запасов истекало.