Наталья Рапопорт - То ли быль, то ли небыль

Случались, конечно, и серьезные ситуации. Одна из папиных поклонниц была ослепительно красивая женщина. Резко изломанные черные брови над синими глазами, феерическая фигура, но довольно склочный характер. Ее собственный муж-профессор смертельно ей надоел, и она находилась в постоянном поиске подходящей замены. Избранник должен был быть непременно хорошо обеспечен и знаменит. Выбор пал на папу, и атака была яростная по всем фронтам, но папа устоял. На ней потом женился крупный художник, академик.

Вдова Ландау Кора написала в своих воспоминаниях, что папа за ней приударял. Папа страшно возмутился: «У Коры мания величия!»

Но бывали и романы, иногда длительные. Один знакомый, имевший виды на мою маму, как-то попытался ей сообщить, что несколько раз встречал папу в театре с другой дамой.

– Мне совершенно безразлично, как Яков Львович относится к другим женщинам. Мне важно, как он относится ко мне! – отрезала мама, навсегда отбив у поклонника охоту ябедничать, а заодно и надежду.

Меня в детстве и ранней юности крайне раздражал этот хоровод. Я совершенно не понимала, что все эти дамы находят в моем отце. Мне он казался очень некрасивым – среднего роста, слишком высокий лоб, орлиный нос. Я содрогалась, когда мне говорили, что я похожа на папу, и всерьез устраивала маме скандалы и истерики за то, что она родила меня от такого урода. Мама огорчалась и безуспешно пыталась меня разубедить.

Дело в том, что в детстве мне страшно не везло в любви. Я развивалась очень поздно, и на смешную нескладную ярко-рыжую веснушчатую девчонку никто не смотрел всерьез. Мои кумиры предпочитали цветущую и пышную красавицу Маришку, мою молочную сестру. А я, как назло, постоянно влюблялась в ее поклонников. До сих пор помню, как мой любимый предложил прокатить меня на велосипеде, и, сидя у него на раме, я замирала от счастья. Но счастье мое оказалось скоротечнее чахотки, потому что мой нежный друг вдруг заорал:

– Смотрите все, какой рыжий прыщик выскочил у меня на раме!

Вот ведь сколько лет прошло, а помню… Недавно мы встретились в Нью-Йорке – он приплыл из Европы на шикарном океанском лайнере. Он хирург, работает бортовым врачом. Первое мгновение было тяжелым для нас обоих: не сразу в этом зрелом господине удалось мне увидеть черты тоненького сероглазого мальчика моей мечты; да и то, что увидел он, тоже, увы, глаз больше не ласкает… Но обрадовались мы оба чрезвычайно: я-то ведь ждала этого поцелуя пятьдесят лет…

А тогда, в детстве, амурные неудачи я целиком относила за счет ужасного своего невезения: угораздило же маму родить меня от такого некрасивого носатого отца! Обиднее всего было, что папе это совершенно не мешало. Его успех у женщин и интриговал меня, и раздражал. Я была слишком глупа, чтобы оценить его неотразимое обаяние и искристый юмор – все это я принимала как должное, это был стиль нашей жизни.

Впоследствии, когда я повзрослела и поумнела, возникла новая проблема: папа стал для меня той планкой, по которой я равняла своих поклонников; до этой планки мало кто мог дотянуться, даже вставши дважды на собственные плечи… К счастью, я встретила Володю. Папа с мамой очень его полюбили. Во времена, когда родители вынуждены были жить с детьми и внуками до самой смерти, внутренние трения могли превратить жизнь в настоящий ад, но моим родителям повезло: они всегда радовались Володиному обществу, и за всю нашу совместную жизнь между ними и Володей не возникло никаких трений, чем сама я не могу похвастаться…

Моя мама умерла в 1971 году от внутреннего кровотечения, которое, как это случается в медицинских семьях, вовремя не распознали. В маминой смерти папины «дамы» увидели свой шанс. Я и глазом не успела моргнуть, как одна из моих подруг под самым моим носом чуть не превратилась в подругу папину. Это была молодая темпераментная особа: ей не было еще и сорока, а папе за семьдесят. Я в ужас пришла, когда обнаружила, куда она клонит. Думаю, папа с ней не протянул бы и года.

Спасла положение Катя. Папа с Катей познакомились на кладбище. Катин муж скоропостижно скончался за год до смерти моей мамы. Он был боевой летчик, герой Сталинградской битвы. Имел чин генерала. Красивый был, совсем не старый еще человек. Умер внезапно от инфаркта во время отпуска, в Крыму. Он похоронен с мамой бок о бок, за соседней оградой. Папа часто навещал мамину могилу и постоянно встречал у соседней могилы милую изящную женщину, которой никак нельзя было дать ее шестидесяти лет. Так начался этот роман и продолжался двадцать пять лет, до самой папиной смерти. Папа был по-настоящему влюблен. В свои семьдесят с лишним лет он летал от счастья, как мальчик. Я сначала очень ревновала: на долю моей мамы выпали самые тяжелые годы папиной жизни, на Катину долю – самые счастливые и яркие. Я очень люблю Катю, горько только, что маме не довелось разделить папино счастье…

ГЛОРИЯ МУНДИ

И назовет меня всяк сущий в ней язык…

Вера народа в папину всемирную славу и могущество была трогательна и безгранична.

1972-й. Русские евреи только-только начали просачиваться в Израиль сквозь тонюсенькую дырочку в железном занавесе. Связь с ними резко ограничена. Письма не доходят, телефоны не соединяются.

У нашего соседа по даче уехали в Израиль дочка и внучка. И вот ранней весной он приходит к папе и говорит:

– Яков Львович! Верочка окончила школу и хочет поступать в Иерусалиме в медицинский институт. Вы бы не могли оказать ей протекцию?(!)

Боже, как мы смеялись!

Самое поразительное, что папа той Верочке помог: он написал письмо своему израильскому коллеге, отправил его официально через Институт сердечно-сосудистой хирургии, и письмо дошло до адресата. Израильский коллега устроил девочку на какие-то подготовительные курсы, после которых она успешно поступила в институт.

После этого случая легенда о папином безграничном могуществе вышла далеко за рамки нашего дачного поселка.

Мы с Викой ждем поезда в лондонской подземке, а поезд все не идет. Кроме нас на платформе только здоровенный негр с огромным выпуклым лбом и небольшими, глубоко посаженными глазами. Он внушает мне ужас. Мы с Викой тихо разговариваем, а негр поглядывает на нас. Я пытаюсь сообразить, в какую сторону в случае чего бежать отсюда, как позвать на помощь. Поздно! Поезд все не идет, зато по направлению к нам решительно идет гигант негр! У меня все холодеет внутри, я пытаюсь закрыть собой Вику, но гордая девочка не дается. Негр подходит все ближе, ближе, вот он уже совсем, совсем рядом! Смотрит на меня, протягивает руку и… произносит по-русски с сильным украинским акцентом:

– Здравствуйте! Я слышу, вы говорите по-русски. Вы из России?