Дыбенко - Иван Матвеевич Жигалов
— Хорошо, что Владимира Александровича присылают к нам, примем с флотским гостеприимством, — сказал Дыбенко.
— Колчак обещал Керенскому вырвать балтийцев из-под влияния большевиков, — заметил Жемчужин.
— Не по Сивке воз. Пусть не лезут в чумкой монастырь со своим уставом. — Дыбенко попрощался.
Шла подготовка к флотскому съезду. Председатель Центробалта все время был на кораблях, среди матросской массы и внимательно следил за колчаковскими «пропагандистами». Вначале тревожился за Ревель, там много соглашателей. Однако когда «гости» потребовали «поддержать Временное правительство», ревельцы дали достойную отповедь. «Не позорьте добрую память потемкинцев и очаковцев», — заявили они. Даже эссровско-меньшевистское большинство Ревельского Совета отказало черноморской делегации «в содействии по устройству собраний» ввиду явного их провокационного характера. А когда колчаковец Фельдман опубликовал в буржуазной газете клеветническую статью на балтийцев, черноморцы публично отмежевались от своего вожака и написали в газете «Волна», что не дадут Фельдману «возможности выступать от имени делегации».
— Провокационная затея Керенского и Колчака лопнула как мыльный пузырь, — радовался Дыбенко. — Теперь будем ждать вестей с Черноморья от Чугунова.
Кончался последний весенний месяц, теплый, солнечный. На 25 мая 1917 года назначено открытие 1-го съезда моряков Балтийского флота в большом зале женской гимназии на Аркадской улице.
Накануне большевики-центробалтовцы собрались в Мариинском дворце, в комитете РСДРП (б), чтобы обсудить проекты докладов и решений. Дыбенко знал: предстоит жаркая схватка. На съезд выносятся два проекта устава: один подготовлен Центробалтом, второй — штабом флота и комиссаром Временного правительства Онипко. «Во что бы то ни стало мы должны отстоять свой устав, — уже в который раз говорил председатель. — Не забудьте, у ревельцев засилье эсеров и меньшевиков, с них не спускайте глаз!»
…Утро выдалось по-настоящему летнее… Поднимаясь на празднично украшенную сцену, Дыбенко, чуть улыбнувшись, сказал шагавшему рядом Николаю Маркину — делегату Кронштадта:
— На море сегодня полный штиль, а здесь, прислушайся, ураган страстей. Бурлит зал…
Собралось 220 делегатов. Около трети — большевики, почти четверть — меньшевики, эсеры, анархисты, остальные беспартийные. Много гостей. По числу делегатов Ревель шел за Главной базой: гельсингфорсцев — 84, ревельцев — 76, кронштадтцев — 38.
Съезд открыл Дыбенко. Он призвал товарищей делегатов, представителен славного революционного Балтийского флота, провести свой первый съезд организованно, принять такие решения, которые бы отражали думы и чаяния каждого матроса.
Однако лишь только приступили к выборам президиума, началась неразбериха: каждая делегация наперебой предлагала своих кандидатов. Больше всех шумели ревельцы. «Действуют напористо. Здесь меньшевики и эсеры задают тон», — тревожился Дыбенко, постукивая карандашом по графину, призывая к спокойствию.
Наконец избрали президиум. И сразу представитель ревельской делегации вскочил на трибуну и зачитал проект наказа. Уже первый пункт гласил — требуем полного доверия Временному правительству, военному и морскому министру Керенскому. Было ясно: все это написано под диктовку начальника дивизии подводных лодок капе-ранга Вердеревского (его будто протаскивают на пост командующего флотом вместо Максимова). «Если примем этот наказ, весь съезд пойдет наперекос», — негодовал Дыбенко. От волнения у него лицо зарделось, глаза округлились, заблестели…
Делегаты сидели группами, «землячествами». Председатель Центробалта переводил взгляд с гельсингфорсцев на кронштадтцев: «Дайте же бой соглашателям!!!»
Слово попросил Николай Маркин, среднего роста, коренастый, с чубчиком на высоком лбу. Говорил быстро, темпераментно:
— Если мы начнем с подобных елейных наказов, станем настраивать съезд на восхваление буржуазного Временного правительства, то, скажу откровенно, от нашего пребывания в Главной базе толку не будет, лучше уж сразу разъедемся на корабли и сдадим мандаты. От имени и по поручению кронштадтской делегации предлагаю — наказ ревельцев отвергнуть как неприемлемый, вредный.
Маркина поддержал кронштадтец Соловьев, гельсингфорсцы Марусев и Штарев. Последним выступил Дыбенко. Он резко осудил предложенный проект, призвал делегатов не утверждать его.
При голосовании ревельцы остались в меньшинстве.
Как и предполагал Дыбенко, особенно острая борьба разгорелась при обсуждении проектов устава.
Три дня спорили. Сменяя друг друга, моряки выходили на трибуну, требовали принять устав, достойный балтийцев. Представители командования и ревельцы пе сдавались… И все же подавляющим большинством голосов съезд утвердил устав, предложенный комиссией Центробалта. Центральный Комитет Балтийского флота объявлялся высшей организацией для всех матросских комитетов, главным выборным органом, без одобрения которого «ни один приказ, касающийся жизни (Балтийского) флота, исключая чисто оперативной и связанной с нею технической деятельностью, не имеет силы…».
Это была огромная победа! Однако устав еще предстояло утвердить у военного и морского министра. Для этого съезд направил в столицу делегацию во главе с Николаем Маркиным.
— Не так-то просто заставить подписать документ, который позволяет Центробалту вмешиваться в дела как самого министра, так и командующего флотом, — сказал Павел Дыбенко Николаю Маркину. — И все же будем действовать!
На восьмое заседание съезда пожаловал помощник военного и морского министра лейтенант Лебедев, в недавнем прошлом офицер французского флота; в зал он вошел, даже не сменив иностранную форму, что удивило делегатов. Соблюдая этику, Лебедева избрали почетным председателем. Не дождавшись, пока ему предоставят слово, занял место на трибуне и, размахивая руками, начал угрожать:
— За такой устав Александр Федорович всех вас разгонит!
В зале поднялся шум, делегаты кричали:
— Долой!
— Гоните болтуна!..
Встал Соловьев, потеснил разбушевавшегося оратора, заявил:
— Делегация Кронштадта предлагает: за выступление, оскорбляющее съезд, лишить гражданина Лебедева слова и вывести из состава президиума.
Проголосовали. Лебедеву пришлось покинуть президиум.
— Вот так-то, поостынь малость, — вслед ему произнес Дыбенко.
И снова разразился гром, не утих он и на девятом, и на десятом заседаниях. Началось с выступления делегата линейного корабля «Республика» Григория Светличного, попросившего слова для внеочередного заявления.
— Наш командующий адмирал Максимов снят, — громко заявил он. — Вместо него назначен Вердеревский. Керенский ему уже и звание контр-адмирала присвоил. Экипаж «Республики» возмущен действиями Временного правительства! Матросы требуют, чтобы Вердеревский спустил свой флаг и поднял флаг вице-адмирала Максимова! В противном случае «Республика» откроет огонь по «Кречету».
Светличного сменил представитель «Петропавловска» и тоже заявил, что их линкор не примет Вердеревского:
— Мы подняли флаг адмирала Максимова! Он наш командующий! Другого не желаем!
Дыбенко уже знал о случившемся. Недавно Максимов заходил на «Виолу», сообщил, что его срочно вызывает Родзянко. Тогда председатель ЦКБФ предупредил: «Мы имеем сведения, что вас собираются отстранить от должности». — «Вряд ли осмелятся пойти против матросов», — сказал Максимов. «И все же мы не советуем вам ехать в столицу». Не послушался адмирал, на «Гремящем» отправился в Петроград. После его
