О смелом всаднике (Гайдар) - Борис Александрович Емельянов
Тихо расселись ребята — кто на камнях у моста, кто на перилах. Гайдар стал читать. Оказывается, за несколько часов, что он пробыл дома у Сашки, он уже успел набело переписать сказку, и, хотя она была совсем похожа на дневной рассказ Гайдара, Митя и Сашка не узнали ее.
Прибавилось в сказке что-то дорогое, почти неуловимое на слух, то, что создается большим трудом художника.
Нигде в ней не было сказано, днем или ночью залез в сад Ивашка, но ребята слушали и видели, как тихо засыпает сказочная, белая, вся в садах деревня. Слышали они, как бьет в колокол полночь деревенский сторож. Видели облака в небе, старую колокольню и луну, что тихо пробирается между ветвями колхозного сада. Яблоки на ветках казались от луны серебряными и тяжелыми.
Видели ребята героя Ивашку и вздрагивали, когда в просвете между деревьями появлялся на заборе его черный злодейский силуэт, ахали, когда падал Ивашка в колючий крыжовник, и затаив дыхание следили за тем, как шли по дорожкам сада, неизвестно еще куда, старый сторож, пойманный им Ивашка и собака Полкан.
В сказке, написанной Гайдаром, и собаки не было, но ребятам казалось, что так, без Полкана, старику не поймать Ивашку. И сколько потом этих ребят ни расспрашивали, как читал им сказку Гайдар, они обязательно вспоминали про собаку Полкана.
Сказка кончалась на том, что камень остался лежать на горе.
Старик не захотел другой жизни. На баррикадах он сражался за революцию. Вместе с буденновскими конниками громил белую вражескую армию.
Всю свою жизнь мечтал о том, что родная его страна будет вот такой, как сейчас, — могучей и великой. И на что ему была нужна богатая жизнь, другая спокойная молодость, когда свои молодые годы прошли у него хотя и трудно, но честно!
Гайдар захлопнул тетрадку. Попрощавшись с ребятами, он пошел на обрыв над рекой, а оттуда в березовый лес против Сьянова. Гайдар любил ходить по этим местам и думать.
А мальчишки тем временем собрали свой совет. Сказка им понравилась, но Гайдару они решили устроить испытание.
Ночью возле кузницы долго слышался резкий, звенящий звук, точно кто-то отбивал перед работой тяжелую косу.
Рано утром, не дождавшись, когда Гайдар проснется, Митя, Сашка и еще один озорник, Кешка, как будто нечаянно уронили в сенях на пол медный рукомойник, толкнули ведро и сами заорали во весь голос.
С криком: «Где пожар?» — Гайдар выскочил на улицу.
Пожара не было.
На почтительном расстоянии от ворот (как бы не хлестанул постоялец спросонья ремнем) ожидали его появления ребята.
— Понимаю, — сказал Гайдар, оглядевшись. — Я-то думал, что за гром, что за звон! А это, оказывается, у вас такой громкий будильник.
— Да, — сказал Сашка.
— Нет, — сказал Митя, — это не будильник, а мы сами.
— Камень мы нашли, — сказал Кешка. — Этот, волшебный. Горячий.
— Нашли! — сказали ребята и побыстрее отвернулись.
На горе возле дороги лежал большой обломок розового гранита.
— Вот, — сказал Митя и скромно отошел в сторону, пропуская вперед Гайдара, Сашку и Кешку.
— Остыл маленько, — сказал Сашка деловито и подальше отодвинул носком сапога валявшиеся возле камня угли. — Еще теплый.
Глубоко и неровно в гранит были врезаны слова:
«Кто разобьет, тот помалодеет и жизнь начнет другую…»
— Вот, — сказал Митя в отдалении. — Разбивайте и живите. Нам не жалко.
Гайдар медленно опустился возле камня на колени, снял и бросил на землю свою шапку-кубанку.
— Как же быть? — спросил он. — Ведь и у меня была жизнь… хорошая.
Казалось, что и вправду Гайдар не знает, что ему делать: молодеть или не молодеть. Наступило долгое молчание. И ребята не выдержали.
— Аркадий Петрович! — сказал Митя отчаянным шепотом. — Милый Аркадий Петрович, не расстраивайтесь и не думайте! Мы все наврали. Камень мы этот сами сюда прикатили.
— Все на нем написали сами, — сказал Сашка.
— Понарошку, — сказал Кешка, утешая Гайдара. — Какое тут может быть волшебство! Вон — деревня, а вон — станция.
Гайдар поднял голову. Улыбка еще не появилась на его плотно сжатых губах, только в глазах, из одного глаза в другой, как рассказывал после Сашка, прокатилось какое-то смешное колесико.
Он наклонился над камнем.
— Да, конечно, — сказал он, — волшебник бы так не написал: «помалодеет». Они, волшебники, грамотные были. Пожалуй, что это действительно вы сами написали.
Вдруг он рассмеялся.
— Как это ты сказал? — спросил он у Кешки. — «Какое тут может быть волшебство! Вон — деревня, а вон — станция». Очень хорошо!
Он достал тетрадку и что-то долго в нее записывал.
— Сказка теперь будет кончаться так, — сказал Гайдар. — «Был на той горе и я однажды. Что-то у меня была неспокойна совесть, плохое настроение. «А что, — думаю, — дай-ка, я по камню стукну и начну жить сначала!»
Однако постоял, постоял и вовремя одумался.
«Э-э! — подумал я. — А что же, в самом деле, скажут, увидав меня помолодевшим, соседи?» — «Вот, — скажут они, — идет молодой дурак! Не сумел он, видно, одну жизнь прожить так, как надо, не разглядел своего счастья и теперь хочет то же начинать сначала».
Скрутил я тогда табачную цигарку. Прикурил, чтобы не тратить спичек, от горячего камня. И пошел прочь — своей дорогой».
Обо всем этом рассказал мне Александр Васильевич Герасимов (бывший Сашка). Он же мне подарил старую ручку и перо № 86, которым была написана Гайдаром почти до самого конца сказка о горячем камне.
★
Илька Артемьев
Илька Артемьев жил в Клину на Большевистской улице, через дорогу от Гайдара. Они вместе, Илька и Аркадий Гайдар, ходили на клинский базар за голубями, котятами и крючками для рыбной ловли.
В один из воскресных дней они встретили на базаре мальчишку. Мальчишка продавал по дешевке двух щенят — мохнатого желтого и серого гладкого. Гайдар купил мохнатого щенка — Жулика, но Илька не стал покупать серую Жучку и ушел в дальний конец базара. Гайдар от нечего делать отправился за ним следом. Гайдару уже было весело жить на свете — под мышкой он держал мохнатого Жулика и разговаривал с ним обо всем понемногу.
Ильку Гайдар заметил в углу базара, возле воза с картошкой. На возу сидел паренек в голубой рубашке и торговал картошкой, капустой и заодно голубями. Илька приценивался к пестрым голубям, дул им под перья, гладил лапки и заглядывал в розовые раскрытые клювики.
Как Гайдар ни торопился, пробираясь через толпу, Илька купил последнюю пару голубей раньше, чем Гайдар подошел к
