Иисус Христос. Биография - Митрополит Иларион (Алфеев Г. В.)
Мы не знаем, с какой целью два ученика шли в Эммаус. Поначалу мы также не знаем, о чем они разговаривали. Сюжет их беседы выясняется из их ответа Путнику, Который присоединился к ним и Которого они принимают за одного из паломников, пришедших в Иерусалим на Пасху. Почему они не узнали Иисуса? Евангелист объясняет это тем, что «глаза их были удержаны». Однако вполне правдоподобным кажется объяснение, основанное на том, что внешний вид Иисуса после воскресения изменился настолько, что Его перестали узнавать.
Из Евангелия от Иоанна мы узнали, как Мария Магдалина приняла Иисуса за садовника. Теперь видим, как два ученика не узнают Его. Параллелизм двух историй усматривается еще и в том, что Иисус начинает беседу с вопроса. Там Он спрашивал Марию: «Жена! что ты плачешь? кого ищешь?» (Ин. 20:15). Здесь Он спрашивает учеников: «О чем это вы, идя, рассуждаете между собою, и отчего вы печальны?»
Ученики начинают рассказывать Иисусу об Иисусе, и Он имеет возможность узнать, чтó они о Нем думают. Они признают Его не за Мессию, а за «пророка, сильного в деле и слове пред Богом и всем народом». Более того, они выражают нескрываемое разочарование в связи с тем, что мессианские чаяния в отношении Его, как кажется, не сбылись. В то же время до них уже дошел слух о пустом гробе, который видели женщины. Эта информация их изумляет, но не более того: они еще весьма далеки от веры в то, что Он мог воскреснуть из мертвых.
Ответом на сбивчивое повествование учеников является упрек Иисуса, напоминающий аналогичные упреки ученикам из других евангельских эпизодов (Мф. 15:16; 16:8–9; Мр. 7:18; 8:17–18). За всеми этими упреками просматривается тема непонимания учениками слов и действий Учителя, неверия в Его божественную силу. Неверие и сомнение сквозит и в словах двух путников, направляющихся в Эммаус.
Мы не знаем, сколько времени продолжался совместный путь Иисуса и двух не узнавших Его учеников, но, по всей видимости, это был достаточно долгий путь. Об этом свидетельствует то, что Иисус на основании Моисея и пророков «изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании».
Продолжая рассказ, Лука пишет: «И приблизились они к тому селению, в которое шли; и Он показывал им вид, что хочет идти далее. Но они удерживали Его, говоря: останься с нами, потому что день уже склонился к вечеру. И Он вошел и остался с ними. И когда Он возлежал с ними, то, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них. И они сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?» (Лк. 24:28–32).
Почему Иисус делал вид, что хочет идти далее? Это может напомнить о чуде хождения по водам, как оно описано у Марка. Там Иисус, увидев, что ученики попали в бурю, «подошел к ним, идя по морю, и хотел миновать их» (Мр. 6:48). Марк не объяснил, почему Иисус хотел пройти мимо. В данном случае мы также не имеем объяснения причин, по которым Иисус делал вид, что хочет идти дальше. Можно лишь предположить, что речь идет об одной из особенностей Его поведения, проявившейся в двух разных случаях.
Слова «взяв хлеб, благословил, преломил и подал им» не могут не напомнить о Тайной вечере. На это же указывает словосочетание «преломление хлеба», которым заканчивается рассказ: «И, встав в тот же час, возвратились в Иерусалим и нашли вместе одиннадцать Апостолов и бывших с ними, которые говорили, что Господь истинно воскрес и явился Симону. И они рассказывали о происшедшем на пути, и как Он был узнан ими в преломлении хлеба» (Лк. 24:33–35).
В раннехристианской Церкви этот рассказ воспринимался как прообраз Евхаристии. Термины «благословить», «благодарить» и «преломить» вполне однозначно воспринимались как указания на Евхаристию, а понятие «преломление хлеба» было синонимом Евхаристии (Деян. 2:42, 46; 20:7).
Почему Лука уделяет такое внимание данному эпизоду? Возможно, потому, что Лука был одним из двух учеников, о которых в нем идет речь. Косвенным свидетельством в пользу такой гипотезы является то, что оба героя повествования были не из числа одиннадцати апостолов (это явствует из окончания истории, в котором они возвращаются в Иерусалим и находят там одиннадцать). Тем не менее они были учениками («двое из них» значит «двое из учеников»). Только у Луки упоминаются «других семьдесят учеников» (Лк. 10:1), и церковная традиция причисляет самого Луку к этой группе. Есть достаточные основания полагать, что двое учеников, о которых идет речь (Лк. 24:13–35), были из числа семидесяти, коль скоро они не входили в круг одиннадцати.
Лука в своем Евангелии не претендует на роль очевидца: в прологе он прямо говорит о том, что опирается на свидетельства «очевидцев и служителей Слова», к которым себя не относит (Лк. 1:2). Тем не менее он вполне мог быть очевидцем части событий, вошедших в его повествование, и рассматриваемая сцена вполне могла принадлежать к их числу. Подробность, с которой он ее описывает, и место, которое она занимает в завершающей главе его Евангелия, являются весомым аргументом в пользу того, что в данном случае мы имеем свидетельство из первых уст.
Рассказанный Лукой эпизод — единственный во всем корпусе Четвероевангелия случай, когда Иисус внезапно делается невидимым. Иоанн повествует о неожиданном появлении Иисуса при закрытых дверях (Ин. 20:26), но о Его столь же неожиданном исчезновении мы читаем только у Луки. Церковная традиция объясняет способность воскресшего Иисуса внезапно появляться и исчезать особыми свойствами, которые Его тело приобрело после воскресения.
Однако сам Евангелист Лука в рассматриваемом эпизоде делает акцент не на изменении природы тела Христа, а на субъективном опыте учеников: сначала «глаза их были удержаны, так что они не узнали Его», потом же, когда Он преломил хлеб, «открылись у них глаза, и они узнали Его»; и в тот же самый момент «Он стал невидим для них». При помощи этих выражений, а также последующего вопроса
