Юрий Зобнин - Николай Гумилев. Слово и Дело

380

Документально отлучка Гумилева из полка в августе 1915 года не зафиксирована, однако Ахматова вспоминала, что Гумилев приезжал тогда, ночевал «во флигеле» царскосельского дома, сданного на лето дачникам, виделся с Н. Л. Сверчковым и даже побывал у матери в Слепневе. Возможно, что речь идет не об одной, а о двух кратких побывках – в начале и конце месяца.

381

На день рожденья Николая II – 6 (19) мая – приходится день памяти св. Иова Многострадального. «Подлинно, – писал об этом ветхозаветном праведнике Иоанн Златоуст, – нет несчастия человеческого, которого не перенес бы этот муж, твердейший всякого адаманта, испытавший вдруг и голод, и бедность, и болезни, и потерю детей, и лишение богатства; и затем, испытав коварство от ближних своих, оскорбления от друзей, нападения от рабов».

382

Никаких документальных сведений о посещении Гумилевым осенью – зимой 1915 г. занятий в школе прапорщиков нет, равно как нет сведений, о какой именно школе прапорщиков шла речь в командировочном задании. Возможно, он узнал о представлении к новому ордену (приказ был подписан 14 сентября 1915 г.) непосредственно при убытии из полка и ни посещать занятия, ни сдавать экзамены на новый чин с самого начала не собирался (хотя, конечно, некий регистрационный документ где-то для отчета выправил).

383

Триремой в Древнем Риме назывался военный корабль с тремя рядами весел; для Иванова и Адамовича это был символический образ множества различных поэтических дарований, которые соединились, чтобы грести в одном направлении.

384

Б. К. Пронин считал, что роковой полицейский обыск в начале марта 1915 года был спровоцирован скандальным выступлением Маяковского с чтением стихотворения «Нате!» («Вам ли, любящим баб да блюда, / Жизнь отдавать в угоду? / Я лучше в баре б… м буду / Подавать ананасную воду»), которое было воспринято как пацифистское. «Нас продали с молотка, совсем как в оперетке, – вспоминал Пронин, – был вынесен стол, стучали молотком, и то, что теперь называется «барахло», было продано за 37 тысяч рублей».

385

Несмотря на то что Константин Юлианович Ляндау (1890–1969, умер в эмиграции) занимался журналистикой, писал для театра и был оригинальным поэтом-дилетантом (на его книгу стихов «У темной двери» доброжелательно откликнулся Гумилев), в истории он, подобно Пронину, остался организатором и устроителем литературно-художественной жизни Петрограда. Помимо «Лампы Алладина» К. Ю. Ляндау был создателем издательства «Фелана», составителем великолепного «Альманаха муз» (1916) и принимал участие в театральных проектах революционной эпохи.

386

В. В. Курдюмов. «Ирис».

387

М. А. Кузмин. «Дитя и роза».

388

Рюрик Ивнев [М.А. Ковалев]. «Заплакать бы, сердце свое обнажив…»

389

Борис Владимирович Алперс (1894–1974) – ученик и биограф Мейерхольда, известный советский театральный критик, театровед и педагог. В юности пробовал себя (без особого успеха) в поэзии и беллетристике. Младший брат Веры Алперс, оставившей подробные дневниковые записи о своих встречах с Гумилевым в июле 1914 г. в Териоках.

390

Екатерина Александровна Галати (1890–1935) – поэтесса, переводчик, жена историка и этнографа М. О. Косвена.

391

Мария Левберг. «Поединок». Переводчица и драматург Мария Евгеньевна Левберг (Купфер, Ратькова, 1894–1934), автор единственной книги стихов «Лукавый странник» (1915), в студенческие годы была активной участницей «Триремы»; вместе с В. В. Курдюмовым она входила в издательскую группу этого объединения, выпустившую в 1916 г. альманах «Вечера „Триремы”».

392

До войны трехэтажный царскосельский Дворцовый лазарет на Госпитальной улице (ныне – больница № 38 им. Н. А. Семашко) был обычной городской лечебницей-стационаром с терапевтическим, хирургическим, акушерско-гинекологическим отделениями, заразными бараками и богадельней в подвальном этаже. В первые военные недели при непосредственном руководстве В. И. Гедройц хирургическое отделение было преобразовано под солдатский госпиталь, один из заразных бараков – под офицерский. Помимо того, В. И. Гедройц читала лекции на сестринских курсах Красного Креста и курировала лечебную практику их слушательниц, «чтобы весь персонал мог присутствовать при операциях, приучался, как вести себя у хирургического стола и возле больного, заражался бы, так сказать, духом операционной, жил бы их радостями, печалился общими хирургическими печалями, создавая одну хирургическую семью, связанную общими переживаниями».

393

Помимо 20 военных лазаретов, организованных Дворцовым медицинским ведомством в дворцах и особняках Царского Села, военно-медицинские учреждения разного профиля стараниями Александры Федоровны появились в 1914–1915 гг. в Павловске, Петергофе, Луге, Саблине и других местах. В. И. Гедройц в «Очерке действий Дворцового лазарета за три месяца войны» писала: «В царскосельском районе за первые три месяца с начала войны прошло около трех тысяч человек, распределенных между различными лазаретами Царского Села. Все лазареты, согласно своему оборудованию, разделены на три типа: 1) лазареты, куда помещались тяжелораненые для ответственных операций, 2) лазареты для выздоравливающих, 3) лазареты санаториального типа. Согласно этому распределялись и переводились раненые, постепенно продвигаясь в тыловой пункт, которым для Царскосельского района является Финляндия». Позднее тыловые военные санатории появились в крымских Евпатории и Массандре.

394

Книги под серийной маркой «Гиперборея» (корректуру которых держал М. Л. Лозинский) издавались в 1915–1916 гг. в петербургской типографии Лаврова на средства московского издательства «Альциона» А. М. Кожебаткина, имевшего права на реализацию. Такая хитроумная схема была разработана Гумилевым, благодаря предприимчивости которого «Цеху» удалось реализовать вторую «военную» серию публикаций. Ахматова вспоминала, что Кожебаткин сначала согласился сотрудничать с «Цехом поэтов» исключительно «для видимости», только для того, чтобы получить от Гумилева рукопись «Колчана»: «А потом рассказывал всюду, что Гумилев подсовывает ему разных, неизвестных в Москве авторов…» Тем не менее так были изданы: «Колчан» Гумилева, второе издание «Камня» Мандельштама, «Вереск» Г. Иванова, «Облака» Г. Адамовича, «Горный ключ» М. Лозинского и «Стая» М. Струве. Планировалось издать и «Белую стаю» Ахматовой, но книга была подготовлена к печати (тоже под маркой «Гиперборея») только в 1917 г.