Евгений Примаков - Встречи на перекрестках

1991 г.

Опять труба зовет в дорогу,Но, как всегда, трублю я сам.Не для меня сидеть в берлогеИли вымаливать у БогаСонливых радостей мещан.

Цыганский дух вселился в тело,Хотя плясать и не горазд.Под звук гитары надоело,Под дудку не согнуть колени,А на ходу в кибитку – враз.

Вдогонку не бросайте камни,Ведь все равно не долетят.А если уж кого и ранит,То бумерангом в наказанье,А кони вдаль кибитку мчат.

Война остается в песнях,В выпитом в память погибших,В мыслях, которым тесно,В воспоминаньях о бывшем.Война остается в вере,Что дальше все будет лучше,Что не напрасны жертвы —Свое все равно получим.

Война остается в соли,Что сыплем себе на раны.Для некоторых – жажда крови,Для некоторых – жажда правды.

Война остается в играхДетей в войну против немцев,В просветах стай журавлиных,В людях с непрожитым детством.

Война неотступно с нами,Хотя без нее уж полвека.Трудно рубцуются раныТе, что в душе человека.

Родная Грузия стала не той,Страну захлестнуло мутной волной,Задергалась в пляске святого ВиттаВся многослойная палитра

Центральных, местных властей и партий.Хоть кто-нибудь, подойдите к картеИли к дому с заросшим порогом,В конце концов, спросите у Бога,

Как быть с бедой, чьи корни все глубже,Сняли с ковров кинжалы и ружья,В пятнах крови белые скатерти,Черное горе в глазах у матери.

Беда прорастает в ткани быта.Непостижимо, что будут забытыМногоязычье тбилисских дворов,Сомкнутых в радость и горе столов.

Соседи в Сухуми – не рядом, а вместе,Не изменяя ни дружбе, ни чести.Не все, очевидно, прошли эту «школу»,Иначе сочли бы страшной крамолой

Вершить от традиций крутой поворот,Одних возвышать, другим – от ворот.Река все равно в свое русло вернется,Вода, опрокинув преграды, прорвется.

Нет аналогий в истории старой:Давид Строитель, царица Тамара,Чудится мне, что слышу их стоны —При них страна не знала погромов.

Уходим, уходим, уходим в Россию,Сняв с солдатских могил посты.Нам никто не стреляет в спину,Но никто не сказал прости.

Разум диктует – остаться не можем.Но разве в разуме дело,Если все чувства морозом по кожеНапряжены до предела.

Вслед раздается, что нет побежденных.Ответить хочется матом.В затылок глядят вермахта колонны,Встречает страна в заплатах.

Печатая шаг, уходим в Россию,Уходим с сердцами пустыми.Приказ: отставить взгляды косые,Салютовать холостыми!

Доктор, как хорошо, что вы рядом,Дело даже не в медицине,Может, важнее на целый порядокТо, что глаза у вас синие-синие.

Серые, вдруг чуть-чуть зеленые,Гамма, а не единый цвет.В них – степное, размашисто вольноеВ Прикавказье прожитых лет.

Вы прошли частокол испытанийСквозь начальников – пациентов.Глаза стали немного печальнее,Но по-прежнему многоцветны.

Доктор, с вами мне стало надежнее.Дело даже не в медицине,Просто жизнь у всех очень сложная,А глаза у вас все-таки синие…

1991 г.

Проще простого: находился в Париже,Зашел на выставку Сёра,И все другое стало жиже и ниже.В душу вонзились как стрела

Безмолвные дали и одиночествоЛюдей, погруженных в вечность.Ни с кем не сравнимый рисунок точечныйВысвечен светом свечки.

Во многих картинах предчувствие смерти?С версией спорить не буду.Непостижимо, но – верьте не верьте —Сёра рисовал оттуда.

Любит – не любит…Сказала ромашка,Что приголубит.Родился в рубашке.

Любит – не любит…На гуще кофейнойСлились в поцелуе.Попробуй не верить.

Любит – не любит…Пасьянс однозначный:Вовек не забудет.Цыганке – без сдачи.

Было – не быSло —Спросил напрямую.Как отрубила:Любите другую.

Когда годов отстукало немало,То любишь или рубишь не сплеча,Идешь «на вы» не с поднятым забралом.Давно уже не дружишь с кем попалоИ не осудишь сгоряча…

Смириться можно с возрастом любым,Коль ощущаешь каждое «мгновенье»,А не плывешь от юбилея к юбилеюИ только вниз, и «по теченью спин».

Примечания

1

В результате плохого знания арабского языка переговоры на встречах с арабами, о которых пойдет речь в этой книге, велись на английском или с помощью переводчиков. Самым, пожалуй, выдающимся из них был Сергей Кирпиченко, в дальнейшем посол в ряде арабских стран. (Здесь и далее примем. авт.)

2

Абу Айяд – второй по значению лидер в ООП, руководивший военными операциями. За время многих встреч сложилось впечатление о нем как о человеке непростом, эволюционирующем в сторону реализма. Он был убит в Тунисе при неизвестных обстоятельствах в 1992 году.

3

Черный сентябрь – такое название получили события, начавшиеся с захвата заложников и насильственной посадки террористами четырех самолетов на амманский аэродром с угрозой взорвать их с пассажирами, а затем широкомасштабными вооруженными столкновениями иорданской армии с палестинскими боевиками. Стремление Сирии прийти на помощь палестинцам было пресечено угрозой вторжения в Иорданию израильской армии. В результате столкновений палестинские вооруженные отряды, равно как и штабы их политических организаций, были вынуждены покинуть территорию Иордании.

4

Заведующим этим управлением был назначен Ю. Жданов – сын известного партийного деятеля А. Жданова.

5

Я многим обязан ему по-человечески. Например, хотя бы тем, что он категорически воспротивился уже подготовленной редакцией моей командировке на юг Аравии, в партизанский отряд в Дофаре, который вел вооруженную борьбу против англичан, все еще правивших в Адене. «Это слишком опасно, я дорожу тобой» – такие слова Михаила Васильевича меня тронули до глубины души, хотя по-журналистски ох как хотелось дать материал в «Правду» с места боев, тем более что очень хорошо были встречены читателями «Правды» – тогда она издавалась тиражом 11 млн экземпляров – мои репортажи из иракского Курдистана.