Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века - Коллектив авторов
Подчеркивая специфичность российской экономики, связанную с иными, чем на Западе, почвенно-климатическими условиями и характеристиками общественной среды, Чупров отстаивал тезис об устойчивости мелкого крестьянского хозяйства. Осознавая недостатки поземельной общины, он был категорически против радикального и поспешного разрушения этой традиционной хозяйственной формы, которая к тому же на рубеже XIX–XX веков демонстрировала восприимчивость к новой агрономической технологии, представляла собой благоприятную основу для кооперации. Необходимость внимательного и бережного отношения к общине ученый обосновывал также ее важной социальной функцией – предохранением крестьянства от обнищания.
Сторонник умеренных реформ, Чупров считал столыпинскую аграрную политику прологом социальной революции: характеризовал указ от 9 ноября 1906 года как «скороспелый продукт бюрократического творчества», «резкий вызов русскому народу», разрушающий «вековой порядок сельскохозяйственных отношений» и ведущий к «полному хаосу и безнадежной анархии». «Нашего крестьянина целые века водили на помочах сначала помещики, потом мировые посредники и наконец земские начальники; его опекали на каждом шагу и держали в духовной слепоте. И вдруг этого полуслепого человека, с отуманенными еще глазами, бросают в омут современной меновой жизни. Без знаний, без образования, часто без простой грамоты, без капитала, без элементарнейших зачатков правильного кредита, с навыками, воспитанными многовековым патриархальным бытом и укрепленными новейшей опекой, наш крестьянин ставится лицом к лицу с современным рынком с его бесчисленными, непонятными деревенскому человеку изворотами. Нетрудно предвидеть, каковы будут последствия. Их предсказывает нам английская история и более близкие к нашему времени метаморфозы немецкого крестьянства. В Англии под влиянием раздела общинных земель мелкие собственники и арендаторы быстро превратились в безземельных пролетариев; в Германии после водворения личной собственности на развалинах общины мелкое крестьянство частью лишилось своих земель, перешедших в руки помещиков, купцов и зажиточных мужиков, частью же попало в кабалу к движимому капиталу, обременив свои земли неоплатными долгами. То же будет и у нас, и даже еще скорее, чем в Англии и Германии, потому что нынешнее положение нашего малоземельного крестьянина несравненно хуже, чем было положение сельских жителей в Англии или Германии в эпоху разрушения общинного строя. Желая приравнять русское крестьянство к западноевропейскому в смысле норм земельного права, наши законодатели забывают колоссальное различие, существующее между Россиею и Западной Европой в характере земледелия».
Еще в 1904 году Чупров выступил с прогнозом развития ситуации в России: «Десять лет свободы и разумной работы без помех сделают Россию просвещенной, богатой и довольной; еще десять лет исключительных законов – и наш народ превратится в толпу полуголодных нищих». «Дайте людям подъем духа, – призывал Чупров, – влейте в сердца их бодрость, вызовите уверенность в завтрашнем дне, и вы увидите, что они сделают чудеса. Предоставьте простор личности, снимите путы, сковывающие у нас мысль и совесть, закрепите законами невозможность возврата к господству произвола, и страна в короткое время переродится, подобно тому, как под лучами весеннего солнца в несколько дней покрывается зеленью обледенелая земля. Немедленно исчезнет как дым „смута“, питаемая угнетением. Рассадники образования без всяких понудительных мер сделаются ареной усердного труда, отовсюду явятся скрытые силы, доселе томившиеся в бездействии, и разнесут по всем углам страны общую грамотность и специальные знания, поднимут доход земледельца, создадут базис для прочного процветания мануфактур и торговли. Производительный труд нашего даровитого и переимчивого народа в короткое время восстановит потери, которые накликала политика произвола, всем жертвовавшая для мнимой безопасности, но не сумевшая оградить ее ни вне, ни внутри страны». По словам В.А. Розенберга, это было своего рода «политическое завещание» Чупрова, считавшего свободу «единственным средством против упадка сил в лучшей части общества, против этого ужасного зла, которое может грозить гибелью самому нашему национальному существованию».
По мнению А.С. Посникова, критические статьи Чупрова, посвященные столыпинской аграрной реформе, принадлежали «к лучшему из всего того, что было написано на эту тему». На страницах «Русских ведомостей» Чупров характеризовался как «народник», но при этом подчеркивалось, что «его народничество не носило характера идеализации деревенского быта, крестьянского хозяйства и самого крестьянина»: «Он скорее может быть назван… народником-западником. Проще говоря, он подходил к русской жизни очень трезво, во всеоружии западноевропейского образования, с острым ножом анализа, но в то же время и с глубокой любовью к крестьянскому хозяйству, с мучительной болью за нелепые условия быта русского крестьянина».
По словам одного из учеников Чупрова, агронома и статистика А.Ф. Фортунатова, «общее впечатление от личности А.И. Чупрова характеризуется, прежде всего, словом гармония»: поразительная гармоничность ума и знания с силой любви; слияние социального и личного; слияние с народом в области мысли; слияние чувства и дела; слияние жизни и науки в одно целое; счастливое сочетание ума и нравственных сил».
«Бескорыстный сеятель и деятель», «безупречный, кристально-чистый человек», Чупров представлял собой еще и «оптимиста в лучшем смысле слова». В декабре 1906 года он делился размышлениями в письме к А.Ф. Кони: «Сколько еще придется пережить, прежде нежели наше Отечество дождется свободы и хоть сколько-нибудь сносного существования! Кажется, нигде еще трагедия всемирной истории не была так печальна, как у нас. И все-таки, думается мне, каждому, кто за завтрашним днем умеет видеть послезавтрашний, не следует терять голову: среди великих мук, лучшие времена в конце концов наступят…»
«Старые уходят, новых не видно», – как бы в упрек современным деятелям отозвался С.Ю. Витте на смерть Александра Ивановича Чупрова. Он умер 8 марта (н. ст.) 1908 года в Мюнхене, похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.
«Определить условия, при которых достигается наибольшая свобода, благосостояние и всестороннее развитие человека…»
Иван Иванович Иванюков
Нина Хайлова
Иван Иванович Иванюков (1844–1912), экономист, историк, публицист, принадлежал к славному поколению русской интеллигенции 1870-х годов, хранителей заветов Великих реформ Александра II. По окончании 1 Кадетского корпуса в Петербурге перед молодым дворянином открывалась перспектива блестящей военной карьеры (Иванюков начал службу в одном из конных гвардейских полков, успев получить знак отличия за храбрость), но под влиянием просветительных идей «великой освободительной эпохи» он пренебрег сословной традицией и пошел по жизни своим путем. После добровольной отставки из армии в начале 1860-х годов Иванюков поступил вольнослушателем на естественный факультет Петербургского университета, посещал лекции на историко-филологическом факультете, а закончил «курс наук» с дипломом юриста (1867).
Эпоха бурных перемен в России рождала тягу к познанию новых путей общественного развития, стремление своими глазами увидеть жизнь других народов, осмыслить их опыт. В 1868 году 24-летний Иванюков пересек океан и около года прожил в США. Свои впечатления от Америки спустя месяц после приезда он изложил в письме, вскоре напечатанном в
