Записки о виденном и слышанном - Евлалия Павловна Казанович
«Есть мужик и мужик», – ответил Поток-богатырь на вопрос: уважает ли он мужика3. «Были помещики и помещики», – можно ответить на подобный же вопрос о помещиках. Родители Е. П., помещики среднего круга по состоянию, принадлежали к тем, кого можно уважать во все времена. Подымавшиеся выше своего круга по образованию и духовным запросам, они отличались от него и своими душевными качествами: широкой гуманностью, сердечной добротой, уважением к человеку, кем бы он ни был. За многосемейным столом их в городе можно было встретить кого угодно: и заезжего артиста (музыканта, актера, художника, писателя, даже представителей цирковой арены), и бедного соседа, и мелкого чиновника, и старика-крестьянина из бывших крепостных, и рыжего Ицку-мельника; все встречали одинаковый, неизменно радушный и ласковый прием. Представители высшей администрации губернии бывали только с официальными визитами, и никогда не принимались в качестве гостей чины полиции или местной жандармерии, даже высшие, если они случайно являлись по какому-нибудь делу.
По окончании Московского университета в середине [18]60‑х гг. отец Е. П. был несколько лет мировым посредником, а затем – выборным мировым судьей4. Когда институт выборных мировых судей был упразднен и заменен судьями по назначению, – он, не желая служить в качестве «чиновника», вышел в отставку и занялся адвокатурой; клиентами его почти исключительно были крестьяне (которые называли его «наш аблакат») и бедные евреи, так что когда, благодаря неумению вести доходным образом хозяйство и отказывать в просьбах о помощи, дедовское состояние оказалось куда-то исчезнувшим, – адвокатская практика5 не могла прокормить большой семьи своих и чужих, и за работу пришлось взяться также и матери6. Молодость свою она провела в Астрахани, где в то время находилось много политических ссыльных, главным образом поляков, бывавших в доме ее родителей; дружеское общение с ними, несколько встреч с Чернышевским7 и его роман «Что делать?» – тогдашнее евангелие молодежи, искавшей деятельности, – подсказали ей способ помощи семье и мужу: она уехала на курсы кройки и шитья и по окончании их открыла в своем городе первую школу кройки и шитья с мастерскою дамских нарядов при ней, основанную по принципам Чернышевского. Школа имела огромный успех и как новинка сама по себе, и в особенности как новинка, во главе которой стала «дама из общества»: в первый же год в нее хлынули со всех сторон «дамы просто приятные» и «дамы приятные во всех отношениях»8, но в мастерскую они не шли, а, окончив (чаще же не окончив) ставший модным в городе курс теории кройки и шитья, возвращались к своему обычному образу жизни; в мастерскую шли более демократические элементы, а года через два «дамский» поток схлынул и вовсе, и у дела остались только настоящие труженики9. К посильному труду были приучены и дети этой семьи с малых лет. По вечерам в обширный дом гостеприимных хозяев стекалось все, что было самого интеллигентного и культурного в городе и среди приезжих; здесь можно было услышать и недурную камерную музыку, чтение литературных новинок и любимых классиков всех литератур, репетиции к любительским спектаклям, серьезный и всегда горячий разговор10.
В такой обстановке развивалось детство Е. П. Ее часто находили после ухода гостей заснувшей где-нибудь в темном углу под столом, куда она пряталась, встав незамеченной с кровати и наскоро одевшись, чтобы послушать музыку и чтение. С малых лет она страстно полюбила музыку, но еще больше – литературу, книги и всякие письменные принадлежности. Лучшим подарком для нее была книга и толстая тетрадь с коллекцией карандашей и перьев, которыми она тотчас вооружалась, чтобы начать писать сначала стихи, а затем рассказы и романы. Будучи уже в гимназии, она занялась составлением газеты для старого приятеля своего отца, тоже бывшего мирового судьи, каждый месяц приезжавшего к ним в город погостить на день на два и очень ее любившего; газета наполнялась ее стихами, прозой, критическими разборами, гимназическим обозрением с эпиграммами на учителей и учительниц и домашней хроникой.
Зимой 1904 года появилась в местной газете ее первая печатная заметка по поводу какого-то концерта, за которой последовало несколько других на разные темы злободневного характера, а весной 1905 г. она поступила корректором в ту же газету11, желая на собственные деньги ехать в Петербург учиться на курсы, что она и исполнила осенью того же года, будучи принята на СПб. Высшие женские курсы. Весною 1908 г. Е. П. вместе с одной приятельницей организовала экскурсию слушательниц в Новгород для осмотра древностей и описала ее в статье, помещенной скоро спустя в «Волховском листке», а до этого поставляла небольшие статейки и известия о своих курсах в «Женском вестнике». С 1909 г. начинается ее более или менее регулярный заработок литературным трудом, сначала – корректурами, составлением указателей к разным изданиям, а затем и писанием компилятивных статеек по разным отраслям научного знания для одного популярного народного журнальчика12.
В 1911 году, еще до окончания Курсов, задержанного разными обстоятельствами13, она начинает свою работу в Пушкинском Доме при Академии наук и тут вплотную приступает к исследовательской работе в области русской литературы, помещая одновременно в газетах («Русские ведомости», «Биржевые ведомости») статьи о Пушкинском Доме, имевшие целью привлечь к нему внимание писателей и широкой общественности и вызвать пожертвования книжного, архивного и музейного материала, т.к. нарождающееся учреждение это не имело еще тогда ни определенных средств, ни собственного помещения и ютилось в проходных залах старого здания Академии наук на набережной; там его посещали различные общественные деятели того времени, писатели и поэты; в числе последних был Александр Блок, написавший позже, по просьбе Е. П., свое известное стихотворение о Пушкинском Доме, собственноручно записанное им в ее альбом и явившееся его последним предсмертным созданием.
Знакомясь, таким образом, со многими видными представителями тогдашней русской литературы, Е. П. мало-помалу вошла в писательскую среду, и когда в 1915 г. в СПб. образовалось Общество русских писателей14, она была принята в число членов его и избрана секретарем Комиссии по отправке книг в действующую армию, работавшей до самого распадения фронта в начале Февральской революции, когда армии было уже не до тех книг, которые имела возможность отправлять ей Комиссия. За два года работы Обществом было отправлено в армию несколько сот тысяч книг и изданий, обильно жертвовавшихся многими издательствами и частными лицами в ответ на воззвания Общества и Комиссии, помещавшиеся в газетах и составлявшиеся при ближайшем участии Е. П. Тогда же Обществом были изданы два
