Николай Мельниченко - Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели

Варит всё Витя Чирков: он это делает хоть левой рукой, но лучше меня…

Корабль получается серьезный. Жесткость корпуса повышена специальным рифлением и обрамлением кромок листов трубками. Днище не боится посадки на рифы. Сиденья и рыбины – деревянные, съемные, есть багажник, весла и всякие швартовые и крепежные прибамбасы. Лодка должна легко выходить из крена, может поднять 3–4 человек, ходить под веслами и подвесным мотором. А если поставить в особое гнездо-мачту – то и под парусом. И главное: лодка не сможет утонуть, даже если опрокинется. Для такой плавучести в корме и носу закреплены легчайшие блоки из водонепроницаемого пенопласта…

Фаддей Федорович просто остолбенел, когда увидел свой готовый корабль: он мало походил на его прежнее плавучее корыто…

…После испытаний на воде ФФ радостно отгибает вверх сразу два больших пальца…

Я пишу о своих начальниках; это взгляд из моей колокольни. А вот как они видели меня самого? Вот журнал «На стройке» № 14 за 1999 год. Здесь к 60-летию УМР – ССУ 44 помещена статья Ф. Ф. Капуры «Перемены по плечу профессионалам». Читаем:

…За годы службы в 44-м ССУ познакомился со многими людьми, в которых старался видеть не только подчиненных, а прежде всего единомышленников, сподвижников в решении всех стоявших задач.

С самой лучшей стороны запомнился мне наш главный сварщик полковник Николай Трофимович Мельниченко. Мы его называли «Наш Кулибин»– он решал любые проблемы, вплоть до того, что создавал станки, работающие в автоматическом режиме. Те же котлы, которые мы создавали для отправки в Афганистан, это была на 90 % его заслуга – энергию и упорство он проявил недюжинные.

Потом эту должность сократили, и Мельниченко, уже на посту заместителя главного инженера, сменил Кузьменко Леонид Андреевич. Это люди, которые привыкли все время что-то создавать. Не просто рядовые исполнители, привыкшие от сих до сих работать в рамках проекта, а вносящие какие-то изменения, предложения по улучшению, пробующие вновь и вновь и добивающиеся-таки положительного результата.

Конечно, доброе слово и кошке приятно. Только здесь как в армянском анекдоте: да, все правильно. Только:

– не создавал я при Капуре станков, работающих в автоматическом режиме;

– не занимался я на 90 % котлами для Афганистана;

– не сокращалась должность «главный сварщик»;

– не был я замом главного инженера;

– не менял меня Л. А. Кузьменко – ни так, ни этак;

– не вносил я изменения в чужие проекты, я сам их делал.

Кстати, о должности. Известно, что незаменимых людей нет, но одних заменяют не так, а других заменяют не те. После моего ухода все сварочные и газовые вопросы решал майор Петр Синицын, инженер-сварщик, окончивший ЛПИ. Только его числили на майорской же должности в каком-то отделе, а через полковничью должность главного сварщика быстренько «прогнали» нескольких засидевшихся подполковников, которые и получили желанное высокое звание. Первым в списке стал, конечно, сам кадровик… Вот служит человек долго-долго на разных невзрачных должностях. И вдруг – чудо! Он, оказывается, успешно скрывал свои непомерные технические знания. Но шило в мешке не утаишь, всё открывается, и его сразу назначают Главным Сварщиком! И таких скромников оказывается очень много! Так что теперь в военкоматах числится пенсионеров, бывших Главными сварщиками, – хоть пруд пруди…

Ну, а все остальное в статье, особенно очень лестные слова обо мне, – оч-чень правильные, как и в любых мемуарах о собственных достижениях.

… Не могу не рассказать еще об одном колоритном руководителе – начальнике политотдела полковнике Примаке А. П. По слухам, он пришел к нам из ЦК КП Молдавии. Энергичный, невысокий крепыш, чернобровый с серыми красивыми глазами, был врожденным пламенным трибуном. Его выступлениями на различных собраниях я просто наслаждался. По страстности речи он бы запросто заткнул за пояс любого златоуста и Цицерона, а по афористичности – даже Черномырдина. Несколько раз я пытался его конспектировать, но не в силах был угнаться за потоком образов, непрерывно исторгаемым из его уст. В блокноте остались случайно только обрывки его роскошной речи на партсобрании 30.07.1987 года.

…Это механизация! Это завал! Все стоит – ничего не стоит. Никто за нас не будет работать!

…ответ один: надо думать!

… раз доверили – так работай, а не просто для почета!

…приписываем и считаем, что эти вопросы решаются.

…а не просто, что мы достигли 198,5 и тому подобное и так далее…

… мы можем смело гордиться кадрами, и это наша работа…

…были камни, стали камушки. Так будем кричать!..

…куда мы от них денемся, нам их дают, других нету. Надо переломить свое сознание…

…я служил с узбеками, татарами, но все решали и так далее…

…если ты хам, то немедленно пиши рапорт об увольнении…

…боритесь, уничтожайте этих людей! В глаза улыбается, а за глаза…

…где начальники? Не видно лиц…

…забыть это слово, в кавычках или как, занятия есть занятия…

…зарапортовались, товарищи секретари! Надо выполнять и так далее и тому подобное…

…не могут уволить, соблюдают первое августа, хотя он не нуждается в нем…

…вот вам перестройка. Начальника сняли, хорошо, но где ваша ответственность?…

…партгруппа руководит профсоюзами, но надо же сказать!

Пусть простит мне дорогой Анатолий Петрович цитаты в отрывках, но ведь его выступление полностью в печати еще не публиковалось.

… Последний раз мы встретились с ним на торжественном заседании по случаю 60-летия УМР-ССУ в 1999 году. В большом ДК железнодорожников на Тамбовской было вполне современное действо: в большом зале народ сразу сел за столы и начал выпивать и закусывать. Бывшая нудная «торжественная часть», которая обычно предшествовала чревоугодию, теперь происходила одновременно. Выступающие поднимались на небольшое возвышение в углу зала, что-то говорили и провозглашали здравицы и общие тосты, которые никто не слушал. Умный был человек, первым придумавший такое совмещение!

Столики и места были номерные; я сидел тет-а-тет с АП. Два других кадра за нашим столом были знакомыми, но не нашими, поэтому мы «пропускали» по собственным тостам вдвоем, не особенно прислушиваясь к речам с амвона. Выступали в основном бывшие командиры частей, уже немного хватившие, поэтому вскоре переходившие к невнятным ностальгическим воспоминаниям. Неожиданно на возвышение поднялся осанистый поп, в полном облачении – в рясе и с крестом. Все замерли от неожиданности. Выступление оратора было четким и необычным (правда, не помню о чем). Мой визави даже приподнялся, жадно впитывая речь священнослужителя. Я удивился этому вниманию: