Екатерина Матвеева - История одной зечки и других з/к, з/к, а также некоторых вольняшек
Люди спешили на работу, потоком вливаясь в двери метро, и никому не было дела до двух дамочек, остановившихся около телефонов-автоматов.
— Тетя согласна! — едва переведя дух, произнесла Надя. — Но пришлось просить тестя, чтоб дал машину после работы.
— Машину? Зачем? Разве не на поезде?
Зеленые глаза Вольтраут смотрели настороженно, с недоверием, как показалось Наде.
— Шофер повезет тетю Варю одну, а мы с Валерием Михайловичем едем поездом, четырнадцать пять. Они будут на месте раньше нас, поезд идет почти со всеми остановками.
— Почему такие изменения?
— Тетка совсем было отказалась ехать, нога разболелась, говорит: «Нога пройдет, тогда поеду», а на машине согласилась.
— Спасибо, Надя! А шофер с ним не встретится? — осторожно спросила Вольтраут.
— Думаю, что нет, Митя поспешит обратно! А что тут такого, если и встретятся?
— Ничего! Тебе бы не было неприятности. Увидит Валерия, что подумает?
Надя недобро усмехнулась:
— Жена Цезаря вне подозрения, — и быстро добавила: — Иди, лови своего зека и скажи ему так: пусть садится в третий, от головы, вагон, и на левую сторону. Запомнила? И не беспокойся, все будет, как задумали!
— Надеюсь! — сдерживая волнение, одними губами тихо прошептала Вольтраут.
— Да, вот еще! — вспомнила Надя. — Какие у него документы? Паспорт? Справка об освобождении?
— Зачем ему справка? У него чистые документы. Разумеется, паспорт, трудовая книжка…
— Военный билет? — чуть не вскрикнула Надя.
— Нет, он не военный, он инженер-нефтяник из Азербайджана.
«Слава Богу, не Клондайка», — успокоилась Надя. — Скажи ему вот еще что: как сойдет с поезда, пусть идет за мной следом, но сразу не подходит. Четырнадцать пять, не забудь! Все поняла?
— Все! Я на вас надеюсь, Надя! Вот, возьмите для своей тети. — Она достала из сумочки небольшой пакет в газетной обертке.
— Что это? — отшатнулась Надя.
— Деньги за прописку.
«Нельзя не брать, она может заподозрить неладное», — сообразила Надя, засовывая сверток в свою сумку.
— Сейчас же поеду отвезу ей. Валя протянула руку:
— Ну, с Богом!
— Прожили мы с тобой бок о бок, а я и не подозревала, что ты можешь кого-то любить, — сказала усмехнувшись Надя, не замечая протянутой руки.
Валя помрачнела, рука ее безжизненно опустилась.
— Вам этого не понять, — произнесла она вполголоса. — Это как горб, когда не хочешь, а все носишь на себе. Кроме любви, существует еще чувство товарища, долга, чувство плеча.
Прощаясь, она сказала:
— Я обязательно буду в мае и заберу его, у меня есть договоренность с Брюстером.
— А нужен он тебе там? — с сомненьем спросила Надя. — Ты же говорила, что твой муж…
— Нет, нет! — торопливо перебила ее Вольтраут. — Это вопрос решенный, он здесь оставаться не может.
«Не останется! — угрюмо подумала Надя. — Чувство долга у меня тоже есть!»
— Ну, прощайте! — еще раз протянула руку Вольтраут. — Кто знает, когда свидимся. Я выполню условие, не позвоню.
— Я тоже! — уверенно произнесла Надя и пошла вниз по лестнице, в метро. Дойдя до поворота, она обернулась. Валя стояла на том же месте, у телефонов и смотрела ей вслед. Увидев, что Надя обернулась, она слегка приподняла руку в длинной коричневой перчатке и помахала ей.
Когда Надя вышла на перрон Киевского вокзала, состав еще не подавали и она, чтоб не замерзнуть, прогуливалась по платформе, незаметно посматривая по сторонам, надеясь увидеть «Туза» или, как она его окрестила, «Волка». Время от времени ее охватывал панический страх, и она была готова бежать без оглядки, но тут же убеждала себя: «Силы небесные задумали помогать мне, такого стечения обстоятельств не будет, все складывается как нельзя лучше! — и тогда она снова была готова выполнить задуманное. «Только бы он не раздумал, не испугался, не заподозрил волчьим нюхом».
В средние вагоны садилось меньше пассажиров, чем в передние и задние, поэтому Надя выбрала третий от головного. Когда подали состав, она одна из первых вошла в вагон и села у окна, с левой стороны. Долго, не оглядываясь, она смотрела в окно и только после Апрелевки встала и повесила сумку на крючок. Молниеносно окинув взглядом вагон, она обомлела: Волка нигде не было — ни спереди, где ей хорошо было видно пассажиров, ни сзади. Что-то случилось, почему-то сорвалось! Возможно, он опоздал, передумал, а может быть и узнал ее.
Это могло случиться, если Вольтраут напомнила ему происшествие со спасением Горохова. В Киеве они встречались, это ясно, но долго ли общались? Было ли у них время предаваться воспоминаниям? Надя решила вернуться. Следующая остановка в Наро-Фоминске. Она, недолго думая, сняла с крючка свою сумку и двинулась к выходу, намереваясь пересесть в обратный путь. Но, едва состав остановился, и передние пассажиры вышли на платформу, как в дверь, наперерез выходящим, протиснулся Волк. Надя сразу узнала его и повернула обратно. Место ее было еще не занято, она села и, вынув из сумки книгу, принялась «читать», время от времени переворачивая страницы. Краем глаза, ей было видно, как Волк два раза выходил в тамбур курить, и, чиркая спичкой о коробок, закуривал, не снимая с правой руки черной кожаной перчатки. В ее сторону он не взглянул, и Надя не была уверена, заметил ли он ее вообще.
Рядом с вокзалом делал поворот вокруг сквера автобус, направляясь в центр города. Надя, не оборачиваясь, пошла к остановке, чувствуя его шаги, за своей спиной.
Улица Огарева почему-то была освещена только в самом начале единственным тусклым фонарем, и тот раскачивался на ветру, угрожая погаснуть совсем. Идти было крайне неприятно. Большинство домов с наступлением темноты закрывались наглухо ставнями, через их щели едва пробивался наружу свет. «Восьми нет, а ни одной души не видно». Однако она сейчас совсем не желала встречаться с людьми, а тем более со знакомыми. В темноте за деревьями она чуть было не прошла мимо дома тети Вари. Дом стоял последним на перекрестке и, дойдя до угла улицы, она остановилась.
— Заплутались? — услышала она вкрадчивый голос из темноты.
Вместо ответа Надя легко поднялась на крыльцо и достала связку ключей, взятую вчера из ящика кухонного стола, где их хранила Варвара Игнатьевна. Перепробовав три ключа безуспешно, четвертым замок открылся. Потом она сняла еще один с петель, огромный висячий замок, после чего дверь со скрежетом, негостеприимно распахнулась в сырую тьму.
— Ни зги не видно, — пробормотал Волк, споткнувшись о порожек.
Надя сразу же провела его в кухню с окнами в сад. Электричество было отключено, видимо, опасаясь грабителей, хозяйка вывинтила пробки. Надя помнила, где находилась 25-линейная старинная керосиновая лампа, и, открыв еще одним ключом комнату, попросила Волка посветить ей спичкой. Лампа стояла тут же, у двери, на маленьком столике, куда Надя ставила торт, приезжая к Варваре Игнатьевне.
