Алексей Тяпкин - Пуанкаре

Вступительные экзамены

На улице Лафайетт, 6 устали от томительного ожидания известий. В полдень мадам Пуанкаре послала служанку с горячим завтраком в лицей, где под наблюдением инспектора Аппель и Пуанкаре с утра трудились над заданием. Они были единственными представителями города Нанси на ежегодном Общем конкурсе по специальной математике. Волновались не только родственники, друзья и преподаватели лицея. Конкурс привлек внимание и стал заметным событием в городе. Вернувшись, служанка сообщила, что, по-видимому, дела идут неплохо, так как у Анри как будто довольный вид. Но пришедший вечером домой Анри с сумрачным видом заявил, что не смог написать работу, как ему хотелось, и не рассчитывает на успех.

Месяц спустя Алина, встретив случайно на улице профессора Эллио, узнает радостную новость: Анри снова получил первый приз. Аппель занял второе место. Успех Пуанкаре и Аппеля был с особым удовлетворением воспринят в столице и в департаментах. Сейчас, два года спустя после военного разгрома, болезненно-чувствительное национальное самолюбие французов тешилось победой представителей двух отторженных провинций — Эльзаса и Лотарингии, как своеобразной демонстрацией французской доблести на ниве просвещения. Профессор лицея Рош де Теллой, вскоре после этого события встретившийся в Париже со своим другом Роллье, главным инспектором по среднему образованию, передает его мнение: «У вас в Нанси есть необыкновенный ученик по специальной математике. Я проверял работы на Общем конкурсе. Так вот! Даже если бы Пуанкаре допустил кое-какие ошибки в вычислениях и не довел решение до конца, я только за то, как он ставит задачу, все равно считал бы его первым, выше всех остальных, выше даже учащихся Парижа. Этот ученик пойдет далеко».

А первый ученик города Нанси, закончив полный курс среднего образования, стоял перед выбором дальнейшего жизненного пути. Куда же были устремлены его мысли и надежды? Конечно, в Париж. «В Париже можно распутать все узлы», — говорил еще в Xll веке Пьер де Блуа, имея в виду постановку образования в столице. Для Анри выбор сводился к двум высшим учебным заведениям: Политехническая школа или Высшая Нормальная школа.

В июле 1873 года Пуанкаре вместе с Аппелем сдает вступительные экзамены в Нормальную школу. Впоследствии об этих экзаменах будут рассказывать немало интересного. Рош де Теллой, присутствовавший на одном из них, делится своими впечатлениями: «Зал, обычно пустой, был набит битком. Любопытный спектакль: он (Пуанкаре) говорит медленно, останавливаясь, время от времени закрывая глаза, спрашивая разрешение прервать доказательство, чтобы попробовать другое на чистом участке доски, потом восклицает: „Нет, лучше я вернусь к своему первому доказательству, более короткому и изящному“. Экзаменатор был в восхищении!»

Интересный случай произошел на устном экзамене по дескриптивной геометрии. Требовалось изобразить линию пересечения конуса с гиперболоидом вращения. Пуанкаре, которому претили классические приемы построения линий по точкам и который не находил ничего интересного в кропотливом выполнении чертежа, решил прибегнуть к математике. Определив путем вычислений уравнение проекции линии пересечения, он нашел кривую с гораздо большей точностью, чем те, кто воспользовался традиционными методами. Но, рисуя найденную кривую на своем листе, Анри по рассеянности изобразил ее перевернутой на 180 градусов. Профессор был заинтригован его решением, столь оригинальным и совершенным и в то же время столь неправильно представленным.

Но прав оказался профессор Эллио, предостерегавший Анри от излишней краткости ответов. Недовольный скупыми и лаконичными разъяснениями Пуанкаре, один из экзаменаторов, ко всеобщему изумлению, поставил ему чрезвычайно низкую оценку, заявив, что кандидат неудовлетворительно развивает свои мысли и из него не получится хороший преподаватель.

После экзаменов Аппель и Пуанкаре возвращаются в Нанси, чтобы готовиться к участию во вступительном конкурсе Политехнической школы. Целая группа лицеистов решила поступать в это учебное заведение, и Пуанкаре, идя навстречу их просьбам, помогает им в подготовке, исполняя роль экзаменатора. Имитируя манеры профессоров и воспроизводя интонации их речи, он засыпает своих товарищей каверзными вопросами, в каждом из которых обнаруживается скрытый подвох.

Устные и письменные экзамены по математике в Политехническую школу Анри выдерживает блестяще. Сохранились воспоминания его одноклассника Колсона о том, как происходил экзамен у профессора Тиссо по элементарной математике. «Прежде чем спрашивать Пуанкаре, Тиссо прервал экзамен на три четверти часа: время, необходимое для подготовки утонченного вопроса, как думали мы. Тиссо вернулся с вопросом из второй части геометрии. Пуанкаре нарисовал бесформенную окружность, отметил линии и точки, указанные экзаменатором; затем, после достаточно долгого хождения перед доской с глазами, устремленными вниз, он громким голосом делает заключение: „Все сводится к доказательству равенства АВ = СД. Оно является следствием теории взаимности поляр в применении к двум прямым“. — „Очень хорошо, мсье, но мне хотелось бы услышать более элементарное решение“. Пуанкаре вновь стал прохаживаться, уже не только перед доской, но и перед столом экзаменатора, почти бессознательный в своих поступках, и затем разом выложил тригонометрическое решение. „Я хочу, чтобы вы не выходили за пределы элементарной геометрии“, — возражает Тиссо. И, почти тотчас же получив желаемый ответ, экзаменатор горячо поздравил экзаменующегося, объявив ему, что он заслужил наивысшую оценку».

Но экзамены в Политехническую школу не ограничивались такими дисциплинами, как математика, физика и химия; необходимо было сдавать также латынь, немецкий язык, рисунок и даже раскрашивание акварелью. Последние два экзамена были наиболее опасными для Анри, поскольку его успехи по этим предметам оставляли желать много лучшего.

Раскрашивание акварелью лицеисты сдавали 4 августа в своем родном городе. Это был радостный, праздничный день: кончился срок оккупации, и немецкий гарнизон покидал Нанси. Руки лицеистов почти механически наносят краску на бумагу, а мысли их заняты совсем другим. В открытые окна доносится далекий гул толпы. Почти все жители вышли встречать французские войска, авангард которых с минуты на минуту должен вступить в город. Бездумно водя кистью по поверхности листа, Анри прислушивается к шепоту Эли Ринка, который сообщает ему, что немецкое командование, несмотря на окончание оккупации, настаивает на приведении в исполнение приговора здешнему епископу, осужденному на два года тюремного заключения за несколько резких слов против Германии. Дело у Пуанкаре явно не клеится: слои краски он наносит слишком поспешно, не ожидая, когда высохнут предыдущие. В результате изображение получается грязным и неприглядным. Когда, закончив свою акварель, он вышел на украшенную флагами улицу, навстречу ему уже возвращались из центра города оживленные группы людей. Настал день радости и освобождения! Отныне он не увидит больше ни одного немецкого мундира. Повернувшись, Анри быстрым шагом устремляется к площади Станислава, где его должны были ждать родители и Алина.